Гувернантка из другого мира, или Фея с поличным. Диана Хант
и умертвий поджидает тебя буквально на каждом шагу.
Жизнь на Грани – это бесконечная борьба за выживание, нескончаемый водоворот Силы внутри и снаружи. Живя на острие меча, ты всегда знаешь, кто тебе друг, а кто недруг. Кто охотник, а кто добыча. Кому можно, не задумываясь, доверить жизнь, а к кому ты никогда, ни при каких условиях не повернёшься спиной.
Двор, в эпицентре которого оказался Марк Эскуро, был иным.
Куда более сложным, запутанным. Непонятным.
Улыбки здесь были лживыми, заискивающими, радость от знакомства – фальшивой. Здесь, глядя в глаза, клялись в вечной преданности и предавали в следующий миг, первыми протягивали руку и этой же рукой наносили удары в спину.
Здесь всем что-то было от него нужно.
Даже не от него. От будущего правителя.
Сила дарка сходу распознавала притворство и фальшь, отделяла правду от лжи, подавляла и внушала трепет. Вот только враньё, хитрость, изворотливость и интриги здесь были нормой, ложь была в порядке вещей, была обыденностью, чем-то самим собой разумеющимся и боевой дарк Марк Эскуро как никогда чувствовал себя лишним.
Запретив себе даже думать о побеге на Грань, Марк метнул взгляд на вращающийся циферблат: когда уже долг вежливости можно будет считать выполненным, чтобы вернуться в летнюю резиденцию правителя?
Прочь, прочь от всей этой мнимой роскоши и лоска…
Да хоть бы и на дерево с теми же «зверятами», – вспомнил вдруг Марк справедливый упрёк маленькой «стрекозы».
Природа Грани зловещая, суровая.
Будучи ещё адептом Силы, возрастом не сильно старше нынешних наследников, юный Марк вглядывался в ядовитые пары тумана, в кружащий в жутком танце пепел вечного сумрака, в красные глаза теней, наблюдающих за ним из-за Грани, и представлял себе тихую, мирную жизнь в самом сердце империи.
Жизнь, которую поклялся защищать.
И вот теперь он точно знал, как она выглядит эта мирная жизнь.
Двор со всей своей мишурой мог лететь в вечный Хаос.
Но с наступлением сумерек на берегу озера, что расположено в его летней резиденции, распустятся светящиеся бутоны, и ночные мотыльки полетят с цветка на цветок, словно крошечные феи… Утомлённый за день мир окутает пологом тишина, и её будет прорезывать лишь стройный лягушачий хор, да осторожные звуки зверей, да тревожное уханье ночной птицы… И будет стелиться по бездонной озёрной поверхности полная печали песня чёрного дрозда… На бездонном куполе неба тысячей светлячков зажгутся звёзды…
Шерды драные!
Как же давно не ночевал он под открытым небом!
…Марк чувствовал, что медленно, но верно звереет.
Апофеозом нисхождения в досаду стала ослепительная улыбка высокородной леди Игнесс Виторе. Которая якобы не замечала его, и в то же время с упорством и решимостью, коей позавидовал бы ледокол в Северном море, ввинчивалась в разряженную, расфуфыренную толпу.
Естественно, двигалась леди в направлении главы правящего дома.
На прошлой неделе самый завидный