Ребёнок для бывшей. Полина Рей

      – Я хочу ещё раз попросить прощение за то, что сделал, – сказал он и положил руки мне на плечи.

      Я инстинктивно сбросила ладони мужа и повернулась к нему.

      – Не нужно меня трогать. Как не нужно делать вид, что ничего не случилось. Чтобы ты понимал – сейчас я максимально близка к тому, чтобы завершить наш брак. То, что ты вытворил – не прощают.

      Серебров присел передо мной на корточки и теперь уже я смотрела на него сверху-вниз.

      – Ты так просто об этом говоришь, как будто только этого и ждала… ну, чтобы избавиться от меня.

      Он усмехнулся, а я запрокинула голову и расхохоталась. Поистине, этот человек, с которым я прожила десять лет, не переставал меня удивлять тем, с каких новых сторон он для меня открывался.

      – Ян, перестань, пожалуйста. Ты унижаешь не себя – ты унижаешь меня. И хватит лгать. Я видела на странице твоей Плюсновой ваши совместные фотографии. И сделаны они были тогда, когда мы с тобой уже жили вместе.

      Вновь повернувшись к зеркалу, я продолжила краситься. Серебров же распрямился и проговорил:

      – Я не лгу тебе и не лгал. С тех пор, как мы с Викой расстались, виделись раза три-четыре, не больше.

      О, прекрасно. Пошли признания. Вот только легче мне от них не становилось – напротив, то, что озвучил Ян, породило внутри новую порцию жгучей боли. Они виделись… несколько раз. Одно дело понимать это самой и совсем другое – слышать, как об этом говорит муж.

      – Мне уже плевать, сколько вы там виделись и когда. Я сказала – тому, что ты сделал, прощения нет.

      Последующие несколько минут я наносила на лицо последние штрихи и всё это время чувствовала на себе пристальный взгляд Сереброва.

      – Что мне нужно ещё сделать, чтобы ты меня простила? – спросил муж, когда я поднялась и принялась искать платье в шкафу, делая вид, что не замечаю Яна.

      – А ты что-то уже сделал? Кажется, нет. Хотя, это к лучшему – не стоит зря напрягаться, Серебров.

      Выйдя из спальни, я прислонилась к двери спиной. Сердце грохотало о грудную клетку, как сумасшедшее. Всё, что я говорила, то, как вела себя, требовало таких сверхусилий, который выжимали меня, словно лимон. А чудовищная растерянность от осознания, что Ян так и продолжает не понимать, ну или делать вид, что именно сотворил с нашей семьёй, схватила меня за горло когтистой лапой, мешая дышать.

      Нужно сосредоточиться на работе. Хвататься за эту сторону своей жизни, как за спасательный круг. Это самое главное. Это выручит непременно.

      С этими мыслями я отправилась в ванную, чтобы переодеться и ехать к Михаилу. Конечно, могла попросить выйти из спальни Сереброва и надеть платье там, но не хотела давать мужу ни единого повода для новых попыток переложить всё с больной головы на здоровую.