Договорная семья для мэра. Яна Невинная
в вопросе вызволения брата.
– Это Мирон Разумовский, друг моего отца, – начинает вяло отвечать Стас, снимая кроссовки и шлепая по намытому служанкой полу в белых носках. – Кандидат в мэры города.
Очень интересно. Метнув взгляд в сторону мужчины, хмурюсь, делая умозаключения. Еще один кандидат в мэры на мою голову. Как говорится: «Совпадение? Не думаю!»
Наверняка что-то ему нужно… Может ли это быть связано с Багримовым и мной? Ох, не нравятся мне предположения, что проносятся в этот миг в моей голове.
– Это вы так предвыборную кампанию проводите и голоса собираете? – ляпаю, тут же осекаясь. Язык мой – враг мой. Вечно что-то брякну, а потом жалею. То ли тонко пошутила, то ли выставила себя дурой.
Разумовский смотрит на меня с весьма заинтересованным выражением, но я не хочу играть в гляделки, я хочу свалить отсюда, но всё же любопытно, что за дело. О чем шла речь?
Теперь мужик смотрит сначала на Стаса и делает свои выводы.
– Испортил вам свидание, детки? – голос сочится ехидством, вот только взгляд холоден, блестит металлом.
– Я не его девушка, – говорю резче, чем мне хотелось бы. И тут же жалею о своих словах.
– Она просила о помощи, – вмешивается Стас, объясняя мои затрудения.
– Прекрасно, – цокает языком Разумовский. – Я могу помочь, но не бесплатно.
Конечно! И этот не отличается альтруизмом.
– Мне не нужна помощь, я сама могу встретиться с Багримовым.
– Уверена? Это не так просто, – предупреждает мужчина.
– Думаю, он не так страшен, как о нем говорят, – фыркаю, пытаясь сменить неловкую тему. – Вот на встрече всё сама и узнаю. И без вашей пресловутой помощи.
Я, конечно, безбожно бравирую, но сейчас это единственное, что мне остается.
– Когда? У вас назначена встреча? – цепляется, как коршун, в каждое слово. Я даже вздрагиваю от такого напора. Надо быть осторожной.
Тут в дверь заходит Валентина и, увидев наше общение, пятится назад.
– Я потом могу прийти, Станислав, – начинает суетливо извиняться и пробираться к холодильнику, – только молоко поставлю в холодильник, ведь испортится, срок годности… пропадет… – бормочет и бормочет, явно испытывая дикую неловкость.
Меня коробит от этой сцены. Как она лебезит, являясь по сути равной этим людям. Равной мне. Она такая же, как и мы, но она боится нарушить какие-то неписаные правила и помешать.
Затеяв авантюру с клининговой фирмой, я проникаюсь теплом к прислуге, потому что скоро буду ее представителем, хоть и не на самом деле.
– Позвони мне, Адочка, насчет книжки санитарной… – говорит на прощание и уходит, а я, конечно, не надеюсь, что Разумовский упустит эти слова из виду.
– Санитарная книжка. Интересно, – тянет слова этот зверь, не иначе. – Зачем она тебе?
– Работать буду, представляете, некоторые это делают? – язвлю, чтобы он отстал.
– Тебе не придется, если воспользуешься моим предложением, – легкая усмешка на его губах бесит, но я стискиваю зубы и терплю.
– Я