Садовый вишнь. Мария Фомальгаут
я и не знал, что у него талантище… А эти, которые гнались за нами, охота у них там или что, они его тут же и прихлопнули… И сами исчезли. Да не знаю я, что было-то, я только догадываться могу… что это… эти… они наши потомки, короче… они себя людьми считают, а мы для них так, переходное звено какое-то между обезьяной и человеком… не знаю я… как вообще жив остался…
Анна и аннА
– …Анна… что ты видишь?
По-хорошему, я должна была спросить Анну – «когда ты видишь», Анна терпеть не могла, когда про её видение говорили не «что», а «когда», но сейчас было некогда думать о таких тонкостях, и должно быть Анна это понимала. Поразительнее всего было, что Анна даже не заметила, как я назвала её с ударением на первый слог, – первый раз ей было не до таких тонкостей, и от этого мне стало совсем не по себе – значит, ситуация с Эс была совсем серьезной…
– …на полчаса назад… не больше…
– Ты видишь Эс?
– Нет… он еще не пришел…
Я готова была рвать и метать в бессильной ярости, ведь я видела здесь, в комнате через полчаса лежащие на ковре мертвые тела – мое и Анны, пронзенные чем-то острым…
– Ты видишь где-нибудь нож? – закричала я.
– Да… на кухонном столе…
Я не стала спрашивать, где стол, я надеялась, что он стоит там же, где и час спустя, я бросилась к столу – но мои пальцы нащупали пустоту. Видимо, нож уже был в руках Эс, который кружил за нами по комнате, из-за чего нам приходилось метаться туда-сюда. Пару раз я даже налетела на кого-то, но вроде бы этим кем-то была Анна, а не Эс. К своему немалому ужасу, когда я посмотрела на ковер, то увидела, что тел уже нет, остались только темно-красные пятна – значит, мой взор переместился на несколько часов, а то и дней вперед, когда тела уже унесли.
– Анна! – выкрикнула я, – сосредоточься, милая, мы должны увидеть, что делается сейчас!
– Ты так говоришь, как будто это зависит от меня! – почти провизжала Анна, – я… я не могу! Я уже вижу, как строят этот проклятый дом!
От её слов мне стало совсем не по себе – это значило, что взор Анны удалился лет на двести назад, не меньше. Я и сама видела, как все больше ветшают стены и рушатся потолки, это значило, что мы видим времена, отстоящие от нынешних уже лет на триста, если не больше. Я бросилась было в пролом, но неловко впечаталась в стену, потому что в настоящем никакого пролома в стене еще не было. Я понимала, что нужно бежать вниз по лестнице, но не могла заставить себя даже подойти к тому, что осталось от лестницы – когда же я, наконец, пересилила свой страх и бросилась к ступенькам, их уже не было, как и всего второго этажа, – мы метались по воздуху, натыкаясь на стены и уворачиваясь от Эс, который был где-то рядом. Анна стала визжать, что боится высоты, мне захотелось пристукнуть её чем-нибудь, и я бы наверное сделала это, если бы не знала, что с этим и без меня прекрасно справится Эс.
– Анна! – выкрикнула я, – умоляю! Сосредоточься!
Несмотря ни на что, я упорно верила, что Анна может каким-то непостижимым образом влиять на то, что мы видим, и если она захочет, по-настоящему захочет, мы увидим нынешний день и нынешний час. Я проклинала Анну, что она не хочет видеть, что она