По острому лезвию ножа. Майли Джун
врезались в них, заставляя мгновенно остановиться в полной нерешительности. Горечь, словно густой дым, расползалась по телу, сдавливая горло. Сдавливая сердце. Рассеянно моргнув, Кессади приложила дрожащую руку к влажным щекам. Снова слезы. Соленые капли стекали по лицу, и она зажмурилась, не в силах остановиться, подавить новый приступ рыданий. Сильная рука Киллиана легла на плечо, и он рывком притянул ее к себе, выражая молчаливую поддержку. Он не плакал. Но его глаза, обычно не выражающие никаких эмоций, были насквозь полны огромной боли, заполняющий каждую крапинку. Чувство зародилось в животе, разрасталось с пугающей силой, оседая в мозгу плотной дымкой.
Миссис Макдэвон тоже горько рыдала на груди у мужа. С ее хрупких, подрагивающих плеч сползла черная шаль, оголяя участки кожи. Мистер Макдэвон нежно, почти что невесомо гладил женщину по растрепанным волосам, пытаясь хоть немного ее успокоить, ослабить затянувшийся узел нестерпимой боли, беспощадно проникающей в разбитое сердце. Остекленевший, безжизненный взгляд устремлен в одну точку, на картину в позолоченной рамке. Пятилетняя рыжеволосая девочка широко улыбалась, крепко держась за руки родителей. Ее блестящие кудряшки обрамляли миловидное лицо, а глаза поблескивали в солнечном свете. На губах застыла счастливая улыбка. Гордые родители тоже светились от счастья, глядя на свою малышку. Это была первая крупная победа Джулии в конкурсе.
– Я столько не успела ей сказать, – безутешная мать захлебывалась в собственных рыданиях. Чувство вины в клочья раздирало сознание, затапливая, наполняя его горьким, зыбким отчаянием, стремящимся, кажется, заполнить все вокруг. Стремящимся погрузить в лабиринт вечных страданий. – Я так ее любила.
Мистер Макдэвон хранил угрюмое молчание. Не находилось слов, чтобы хоть как-то описать собственное состояние. Он продолжал утешать жену, а его взгляд с картины переместился на ребят. Они прервали свою командировку после таких страшных новостей, и, кажется, сейчас винили себя в произошедшем. Кессади отлично могла понять эти чувства. В попытках наладить свой бизнес, в попытках удержаться на плаву, они жертвовали те редкими минутами со своей единственной дочерью, и теперь никто и ничто не сможет унять их общую боль и сожаление. Прямо как с ее отцом.
– Спасибо, что друзья Джулии с нами в это тяжелое время. Нет слов описать всю нашу благодарность.
Те закивали, и к ним тут же подоспела домработница. Ее волосы растрепались, а опущенная голова свидетельствовала о том, что горе семьи Макдэвон тоже ее коснулось. Она проводила их до коридора и помогла одеться. Из ее кармашка торчал грязный платок, которым она, вероятно, вытирала слезы.
Дверь открылась, и ребята вышли на улицу, вдыхая свежий воздух. Зазвонил телефон, и Киллиан поспешно полез в карман, доставая его. Анника продолжала плакать, потирая руками свои плечи.
– Сильвия, – мрачно осведомил он, прикладывая