Коммуналка: Добрые соседи. Карина Демина
она и вправду девицей хорошего рода, о чем не уставала повторять бабушка, она бы не осмелилась выйти с неприбранным лицом и в одежде домашней. И в другом настроении Эвелина согласилась бы, что нынешний вид ее не позволяет покинуть пределы комнаты. Но сейчас… мысли мешались, злость вновь проснулась, а с нею – и отвратительное желание сделать все наперекор.
Пролетарки им нужны?
Будет пролетарка.
Накинув на плечи китайский шелковый халат, еще из бабушкиного наследства, уцелевшего, как и фарфоровый гарнитур, не иначе чудом, она решительно открыла дверь.
В коридоре было на удивление тихо.
Даже Вика с Владкой не ругались, что удивляло. Сквозь узкое окошко проникал свет, и в лучах его знакомо кружились пылинки. Хлопнула дверь, громко, раздраженно, и, стало быть, у Ниночки с очередным кавалером не сладилось. Этак дверью лишь она хлопает, гнев выражая. Калерия Ивановна уж не раз и не два замечание ей делала, и Ниночка даже винилась, хотя и вправду виноватой себя не чувствовала…
Пускай.
Эвелина потрогала щеки. И сколько держать? Сказано было, что до полного высыхания, но пока слизь оставалась еще влажноватой и пальцы пачкала.
И все-таки…
…распахнулась дверь, пропуская Ингвара. И огромный двуипостасный, заметив Эвелину, шарахнулся в сторону, пригнулся, выпуская когти, и тут же узнал, смутился.
– Извините, – низким рычащим басом произнес он.
И к стеночке попятился, прижался, пропуская. А Эвелина кивнула и, сделав вид, что нисколько не задела ее эта вот реакция – не зря в прежнем, прошлом мире двуипостасных считали существами скорее животной, нежели человеческой природы – проплыла мимо. Она подняла подбородок выше – кожу тотчас потянуло, напоминая, что в порыве любви к себе она намазала не только лицо, но и шею, – и шагнула на кухню.
Тихо охнул Толичка.
Слаженно – сестры Красновские. Впрочем, что с них взять, вот уж кто истинно пролетарского воспитания. Одна вечно в черные одежды кутается, пытаясь выглядеть загадочнее, чем она есть. Другая рядится в какие-то оборочки с кружавчиками, в которых само по себе ничего плохого нет, но не в таких же количествах, право слово.
Меж девицами сидел незнакомый тип.
Симпатичный тип.
Опасно симпатичный тип.
– Эвелина, с вами все в порядке? – осторожно поинтересовалась Калерия Ивановна, глядя с удивлением и… сочувствием.
– В полном, – ответила Эвелина.
Собиралась ответить. Но вдруг поняла, что треклятая маска все-таки застыла. Как-то сразу и вдруг взяла и застыла, схватившись с кожею намертво, а заодно и лицо сковало, словно параличом. И из горла донесся клекочущий нервный звук.
– Ужас! – воскликнула Виктория, ненадолго позабыв о типе, которого явно обихаживала, отчего тип сразу разонравился, хотя он Эвелине изначально симпатичен не был.
Она не повторит ошибок прошлого и точно не влюбится в какого-то тут…
– Кошмар, – отозвалась Владимира с немалым восторгом.
– А что это вы на себя намазали? – поинтересовалась