У смерти твой голос. Ка Ти Лин
вчерашнюю прогулку, но я нажала себе на предплечье и постаралась отвлечься на боль. До девяти еще есть время. Переодеваться не буду, мне особо и не во что. Обуви на каблуках нет, ни одной короткой юбки – тоже, живу скучной жизнью. И красной помады, естественно, нет. Но я все равно пойду в бар – назло судьбе и инспектору Чану. Просто понаблюдаю и ни в кого, естественно, не буду влюбляться. Жизнь стала такой интересной – пойду ей навстречу.
Я дошла до автобусной остановки и села на скамейку – там охлаждающие панели, всегда приятно на них посидеть летом, – и, чтобы проверить, вытеснен ли образ Чана Чон Мина барменом, открыла наши вчерашние фотки. И почувствовала, что улыбаюсь, – прямо из глубины сердца, и это было совсем не то, что облизнуться на симпатичного бармена. Когда инспектор был рядом, даже если только на фото, это было как анестезия. Приглушало любую боль, делало меня мягкой и бессильной. Я включила музыку в наушниках и бродила по городу, глядя на детей, собак, магазины, взбудораженная новыми ощущениями, а к девяти поехала в «Бар Синих Струн».
Поступлю как взрослая женщина: выпью все, что у них найдется, пофлиртую с барменом, подменю мысли о Чане Чон Мине другими. Это будет мой способ номер четыре, новый. Отчаянным временам – отчаянные меры.
К ночи бар ожил. На террасе, на пороге, даже в ближайшем сквере пила и болтала огромная компания молодежи, броско одетые девушки общались с нарядными парнями. На веранде танцевали, и я невольно позавидовала. Музыка была негромкая, чтобы не беспокоить горожан, но все равно – ого! Вот это веселуха! Я представляла себе гнусную обитель порока, а это было веселое и забавное место. Танцевать я особо не умею, но покачиваться в такт музыке смогу. Хоть разок попробую, каково это! Главное – делать вид, что мне весело и что я часто бываю в барах. Всё лучше, чем лежать дома и тыкать ручкой себе в предплечье.
За стойкой был тот же самый парень, на этот раз в белоснежной рубашке. Наливал людям, улыбался, весело переговаривался. Я подошла с таким озабоченным деловитым видом, будто с трудом нашла в своем расписании окошко, чтобы выбраться сюда.
– О, привет! – Он перегнулся через стойку и чмокнул меня в щеку. Я ошарашенно моргнула. – Круто, что пришла. Что пьешь?
– Капучино.
– В девять вечера? В баре?!
Как объяснить ему, что я люблю привычные продукты и напитки? Он уже смешал и протянул мне что-то алкогольное. Под его взглядом пришлось отхлебнуть. Сладко и крепко.
– Так вы видели тех девушек? – спросила я.
– Может, и видел, – легкомысленно ответил бармен. – А может, просто хотел, чтобы вы пришли снова. Не уходите, я расскажу все, что знаю.
Пока он отвлекся на других посетителей, я осмотрелась, держа в руках бокал, из которого больше не сделала ни глотка. Музыка приятно отдавалась во всем теле, тут было много девушек, одетых как Пак Со Ён, но ничего похожего на порчу, колдовство или принуждение не происходило. Девчонок лапали чуть сильнее, чем я сочла бы приличным, но это, наверное, во мне говорил чопорный голос моей матери, а нормальные люди так и отдыхают. Я устала бороться – другие