О любви. О жизни… с болью. Евгения Кибе
не оборачиваться" думала она. " Боже, пожалуйста, пусть он уйдёт. Я не хочу его видеть". Вся та боль, что казалась забытой, с новой силой нахлынула.
Она чувствовала, как сердце стучит где-то в районе горла, готовое выскочить наружу.
Дойдя до закуточка, над которым красовалась табличка с треугольничком , основанием вниз , она остановилась и оперлась о холодную стену.
" Главное дыши" как мантру повторяла про себя Юля.
И тут она почувствовала, как кто-то схватил ее за локоть и резко развернул.
Это он. Лёшка.
Юля зажмурила глаза и проговорила:
– Уходи. Тебя нет. Тебя. Больше. Нет. В. Моей. Жизни.
Но он не отпускал, а крепко прижал и начал быстро, тихо говорить , обдавая горячим дыханием ее макушку:
– Люлька, это ты. Ты . Моя Люлька. Как я по тебе скучал все эти годы. Думал, постоянно думал о тебе. О нас.
Юля отстранилась и надрывным тоном, срывающимся на крик , бросила ему в лицо :
– А где ты был все эти годы? Где?
Лёшка молчал и смотрел на нее всё теми же улыбающимися глазами. Только теперь блондинистые волосы припорошила седина. Трёхдневная щетина на лице, морщинки на лбу, у глаз. Да, он изменился за эти годы. Но это был всё тот же Лёшка. С которым она была счастлива. И который так больно ранил.
– Молчишь. Ну так я тебе скажу. Ты пропал , не объяснив ничего. А я пол года провалялась в психушке после этого. Меня собирали по кусочкам. Да я себя ещё долгие годы собирала, как кружку, которую швырнули на пол и разбили. Ты знаешь, как это было больно? Не знаешь и никогда не узнаешь. Я замужем , у меня сын. Тебе нет места в моей жизни, – она замолчала , переводя дыхание, и уже более спокойным и тихим тоном добавила, -Больше нет.
– Люлька, – начал было он.
– Заткнись. И не смей меня так называть.
Она развернулась и собиралась уже быстро и гордо уйти в ту сторону, где ее ждала подруга, но Лёшка снова схватил ее за руку, прижал к стене и начал целовать. Так же страстно и горячо, как когда-то, 18 лет назад, уже делал. Она пыталась вырваться из его крепких рук, била по спине , но, постепенно из Юлии Владимировны Лешенко, она превратилась в Люльку, которая любила и ждала.
Сумка упала на пол, а ее руки обвили шею Лёшки. Теперь она уже не отбивалась , а наслаждалась всеми теми чувствами, которые были запечатаны ей же в сердце на долгие годы.
В сумке, валявшейся под ногами ,зазвонил Юлин телефон. Громко, пронзительно, как будто кричал" Зачем? Остановись!". Это звонила Наташа.
Юля оторвалась от Лёшки, набрала в лёгкие воздуха, что бы унять дрожь, которая била ее внутри, подняла с пола сумочку и, выудив дрожащей рукой сотовый, ответила :
– Да, Наташ. Нет, всё нормально. Тут очередь оказалась. Нет, не надо ко мне идти. Закажи мне латте . Да, уже иду.
Нажав красную кнопочку отбоя на экране, посмотрела на Лёшку и сказала:
– Лёш, давай не здесь. Мне идти надо.
– Да, конечно, – ответил , тяжело дыша , мужчина. -Помнишь тот отель, в котором мы тогда с тобой жили?
Юля кивнула и улыбка пробежала по ее лицу.
– Номер