Спаси мою дочь, бывшая!. Настя Ильина
меня, Багрянский! Пусти и больше не смей хватать! Тебя не должно касаться то, что случилось со мной в прошлом! Ты сделал свой выбор. Если хочешь, чтобы помогла в настоящем, будь добр вести себя уважительно.
– Сделал выбор? Ты ни черта так и не поняла! Будь по-твоему…
Я отпускаю Дымку и отхожу от неё. Если бы я не зависел от неё, то постарался бы довести дело до конца. Я бы пытался вывести Дымку на эмоции, заставить всё высказать мне. Выплакать всю боль. Но я не могу этого сделать. Не смею. Мне бы хотелось во всём разобраться, уладить наш конфликт, хотя бы попытаться сделать это… Но от Дымки зависит жизнь моей дочери, и мне проще упасть на колени, став послушным псом, чем ссориться и доказывать свою правоту. Да и правоты ведь там не так много на самом деле. Я накосячил… Накосячил, но не я один был виновен в этом.
Тяжело вздыхаю и отворачиваюсь, а Дымка скрещивает руки на груди и принимается пыхтеть, озлобленно глядя на меня. Я понимаю её чувства и не прошу у неё как-то иначе относиться ко мне.
– Это был мой ребёнок? – выдавливаю единственный вопрос, на который сейчас способен.
Внутри до сих пор неприятно покалывает. Сердечную мышцу сводит жутким спазмом. Пожалуй, я испытал в это мгновение схожие эмоции с тем, что захватило меня, стоило врачу сообщить страшный диагноз Аси. Я уже потерял одного ребёнка. От кого же он ещё мог быть? Конечно же, от меня… Я неудачник… Ребёнок от любимой женщины мог называть меня папой, а вместо этого он умер, ещё не успев родиться.
– Какая теперь уже разница? Ты говорил, что хочешь заехать за дочерью… – вздыхает Дымка.
Я понимаю, что эта тема болезненна для неё и решаю, что больше не хочу обсуждать её. Мне не стоит давить на больное, ведь Дымке и без того тяжело было хранить в себе эту тайну… Тайну, которая и сподвигла её уничтожить меня. Руки сжимаются в кулаки, а желваки нервно передёргиваются.
Давно мне не было так тошно.
– Да, мы заедем за Асей, а потом домой…
– Я не поеду к тебе домой… – отрицательно мотает головой Дымка, и я устремляю на неё вопросительный взгляд.
– Я не собираюсь жить там, где ты… где вы… Нет, Багрянский…
– Я купил новый дом! – отвечаю сухо, понимая, к чему она клонит.
Она не хочет вспоминать измену, я и сам не хотел…
– Это не имеет значения… Совершенно никакого. Я не могу поехать с тобой. Да и твоей дочери лучше не пересекаться со мной. Она будет принимать меня за маму, а я не собираюсь привязываться к ней.
Вижу, как дрожит Дымка, и борюсь с сильнейшим желанием прижать её к себе и прошептать ей на ушко, что всё будет хорошо, что я постараюсь всё исправить… Нет, исправить не получится. Я постараюсь сделать так, чтобы она снова могла доверять мне, пусть это сравнима с борьбой со смертью и имеет слишком мало шансов.
– Ася не знает свою мать, Дымка! – выдыхаю я, когда мы выходим из медицинского центра. Я подставляю лицо солнцу, закрываю глаза и ненадолго расслабляюсь. Кажется, настал момент откровений?
– Что значит Ася не знает свою мать? – удивляется Таня и не может скрыть свои эмоции,