Контракт на молчание. Александра Гейл
только собеседовать, но и проверять в деле. На такое требуется время. За последний месяц мы перебрали пятерых человек, но ни один нас не устроил. Никто из них не способен довести поверхность до требуемой длины волны, – вздохнув, берет на себя удар мужчина в очках с линзами толщиной с полпальца.
– Прекрасно. Допустим, это действительно так, но тогда скажите, мы что, единственные, кто занимается полировкой зеркал?! Почему невозможно было отправить напыленное зеркало на полировку в другое предприятие?
– Эм, – неловко переглядываются ученые, переминаясь с ноги на ногу.
– Ну же!
– Вы же понимаете, что этим вопросом занимался менеджер проекта. Согласно его отчету, все компании, способные отполировать зеркало такого большого диаметра, либо наши конкуренты, либо являются военным объектами. Нам не нужно объяснять вам, в чем причина отказа последних…
– Хватит! – рявкает Эперхарт, прикладывает пальцы к виску и с закрытыми глазами совершает несколько круговых движений. – Как я понимаю, об этой небольшой проблеме вам известно уже две недели как, но Гонзалес сообщил мне вчера, что вы собирались справиться своими силами, не «тревожа» меня. И ничего. А значит, вот как мы поступим: если еще через две недели у нас не будет зеркала с соответствующими параметрами, я заменю весь оптический отдел.
У бедняги ученого бледнеет даже оправа очков. А Эперхарт оборачивается ко мне так резко, что я механически отступаю на шаг и удостаиваюсь ироничной улыбки.
– Едем назад, мисс Хадсон.
На обратном пути я стараюсь лишний раз даже не смотреть на босса. Так твердит мне инстинкт самосохранения. Но, если честно, это мучительно. Мне очень хочется запечатлеть в памяти его именно таким: с металлическим взглядом и сжатыми в одну линию губами, чтобы больше никогда не думать о вчерашнем предложении, которое занозой сидит у меня в голове, мешая и работе, и личной жизни, и вообще адекватному восприятию ситуации.
– Идите за мной, – бросает он, едва нам стоит ступить в холл административного здания, и буквально тащит меня за локоть по путаным коридорам. Я едва замечаю, как в его руке мелькает карточка доступа: впечатление, будто двери перед ним сами раскрываются. – Это отдел менеджмента, здесь сидят люди, заключившие минимум один контракт, – поясняет он коротко, а затем громко зовет: – Гонзалес!
Парень, до этого расслабленно болтавший с красавицей по соседству, подпрыгивает в кресле и оборачивается. Я успеваю заметить, как глаза Эперхарта сужаются, превращаясь в две злые щелки.
– Да, босс.
– Перешли мне данные полировщика зеркал по гонконгскому контракту. Он уволен. И ты уволен тоже. Зайди в отдел кадров и рассчитайся до обеда.
Парень бледнеет лицом и даже будто бы меньше ростом становится. В точности как ученый несколько минут назад. И, наверное, как я. Потому что мне становится страшно. Очень и очень страшно!
– Но… – начинает он, но, еще раз глянув на Эперхарта, лишь сползает в кресле,