История 101. Адам Зульман
подтвердила она, поднимая на ходу руками подол своего платья.
– Знаешь, о чем говорят твои неестественно резкие заявления?
– И о чем же?
– О том, что я тебе нравлюсь гораздо больше, чем тебе бы этого хотелось!
Она снова посмотрела на меня искоса, снизу вверх. Ее взгляд выражал что-то находящееся посередине между удивлением и возмущением. Несколько секунд она смотрела на меня молча. Казалось, что не могла подобрать нужных слов.
– Что?! – спросил я и доброжелательно улыбнулся. – Пытаешься запугать меня своим милым гневом?
– Какая-то странная у тебя логика!
– Ох уж эта логика, то она с нами, то она с вами. Ее не поймешь, она дама скользкая.
– А мне кажется, логика как раз понятие точное, как наука! – возразила она.
– Разве в необъявленной межполовой борьбе интересов и мнений, которая длится с начала времен, логика не принимает то одну, то другую сторону? Вам она «поет» одно, нам совершенно другое.
– Не согласна! Человек может поступать логично, а может нелогично. Это не зависит от пола, а, скорее, зависит от интеллекта! – упорствовала она. Судя по той немного агрессивной страсти, с которой она начала возражать, переводя шутливый разговор на серьезный лад, поспорить она любила.
– А почему тогда существуют такие понятия, как мужская и женская логика?
– Ты уклоняешься от темы! Твой вывод насчет того, что ты мне слишком нравишься и я потому резка, нелогичен! – утвердила она, выстроив черты своего лица в очень серьезное выражение. Это походило на выражение лица профессора старой закалки, который в очереди у пляжной раздевалки пытается убедить накуренного хиппи в том, что земля не может быть плоской.
– А вот и логичен! – спокойно ответил я.
– Ладно, логичным ты его считаешь или нет, он ошибочен! Но пусть каждый останется при своем мнении! – ответила она весьма надменно.
– Пусть! – согласился я.
– Пусть! – еще раз повторила она.
– Тебе нужно подарить последнее слово, как я понимаю, да? – с улыбкой спросил я. Она ничего не ответила, а просто молча пошла дальше, стараясь смотреть в противоположную от меня сторону.
Все это было довольно странно. Я так и не сообразил, каким образом безобидный флирт перетек в эту спонтанную миниатюрную сценку конфликта. В сценке было все: откуда-то из-под кустов взявшийся повод для дискуссии, дискуссия, перетекшая в агрессивный спор, и прекрасное существо, обиженно шагающее с видом несправедливо задетого благородного человека, который решил не спорить с идиотом. Вся эта миниатюра была разыграна так быстро, что я даже не успел сообразить, как стал ее участником. Вроде бы тему начал я, но это же был просто игровой флирт. Именно она перевела все в другое русло. Смотря на нее, я бы даже мог почувствовать себя козлом, если бы не ощущение, что это все было разыграно уж больно ладно. Что-то мне подсказывало, что это все налаженное как по рельсам действо, которое она разыгрывала автоматически, уже далеко не первый раз.
Сделав