Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми». Юрий Корчевский
был изрядный.
Эшелоны шли быстро, останавливаясь только для бункеровки паровозов углем и водой. А навстречу им тянулись санитарные поезда и эшелоны с эвакуируемыми заводами.
– Вся страна на колесах, – заметил кто-то из танкистов.
– Не о том говоришь. Обрати-ка внимание на название станций, – посоветовал Михаил Андреевич.
– зачем? Я их все рано не знаю.
– К Сталинграду везут.
Сводки о боях под Сталинградом мелькали почти в каждой газете, о боях между Доном и Волгой говорили по радио.
Разговоры в вагонах стихли. Все знали, что едут на фронт, – но куда? Командиры не говорили. Лишь теперь стало понятно, куда эшелоны держат путь, – в самое пекло сражений.
Через несколько дней эшелоны остановились в степи, у небольшого полустанка. Последовала команда выйти из вагонов и разгрузить технику. Для этого выделили наиболее опытных механиков-водителей. Ведь стоило допустить одно неверное движение, и танк свалится с платформы. Поди потом докажи, что ты не вредитель и сделал это не умышленно.
После выгрузки пустые поезда ушли, а бригаду построили. Выступил командир.
– Вам выпала честь служить и воевать в тринадцатом танковом корпусе. Командир его – генерал-майор Танасчишин. Я – командир двадцать пятой танковой бригады подполковник Мясников! Я приказываю – до вечера осмотреть и заправить технику. Ночью бригада совершит марш к месту сосредоточения. Командиры рот – ко мне!
Экипажи разошлись по своим танкам. Каждый занялся своим делом. Танки, хоть и были новыми, требовали регулировки, протяжки. занимался этим механик-водитель, помогал ему заряжающий.
Пока они регулировали натяжение гусениц, Павел осмотрел двигатель, потом уселся за рацию, покрутил верньер настройки. В наушники неожиданно ворвались немецкие голоса. звук был то чистым и четким, то пропадал. Но тем не менее Павлу удалось понять из разговоров, что немцы говорят о станице Голубинской.
– Чего говорят? – В открытый люк сунул голову механик-водитель.
– Сводку хочу послушать, да связи устойчивой нет. – Павел покрутил верньер. Прорвалась музыка, а потом женский голос монотонно бубнил набор цифр.
Павел почему-то поостерегся говорить Михаилу о том, что знает немецкий.
Когда стемнело, дали команду строиться в колонну и начать движение.
– А почему по свету не двинуться? – удивился Павел.
– Потому что бомбардировщики сразу накроют. Даже когда одинокий танк по степи идет, пылит сильно. А уж когда колонна на марше, ее издалека видать. У немцев самолеты-корректировщики, их еще на фронте «рамой» называют за двойной фюзеляж. Почти постоянно в воздухе висят. Как что заметят, сразу «лаптежников» посылают.
– Это что еще за зверь?
– Пикировщиков так называют, «юнкерсов». У них шасси в обтекатели закрыты и выглядят со стороны как лапти. Очень противная штука. Как в атаку заходит – сирены включает, аж кровь в жилах от воя стынет. И бомбят точно. Потому,