Час негодяев. Александр Афанасьев
в полночь…
Загонять в гараж машину я не стал. И даже не стал открывать дверь в дом, я просто сидел на ступеньках, как чужак, и смотрел в темноту.
Знаете… я не задаю вопрос – за что. Он бессмысленен по сути своей, я отлично понимаю – за что. Я задаю только один вопрос – когда все это кончится…
Когда…
И ответа на него не получаю.
Заснуть сегодня все равно не получится.
Все это напоминало… знаете, удар молотком по тарелке. Тарелка красивая, в узорах, и тут по ней молотком – раз! Или кувалдой.
И все. Нет больше красоты. Только острые, режущие до крови, до кости осколки.
Так и моя жизнь. Раз!
И на куски…
Прикинул время… по Лондону еще время детское. Достал телефон, подключил, набрал номер, который помнил наизусть.
Музыка. Ритмичная, дерганая… какой-то современный стиль.
– Хало…
Да… Это она.
– Марина…
– Кто это?
– Марин, это я…
– Я перезвоню.
Обрыв. Гудки.
Да… трудно ожидать иного. Раз! И на куски…
Это про мою жизнь. Жизнь, разлетевшуюся на осколки холодной зимой две тысячи четырнадцатого…
Все средства, которые мне удалось скопить за границей, – а те, кто жил и работал в Киеве, не могли не копить средства за границей, – я отдал им. Понимая, что это ничего не изменит и не исправит – все равно отдал. Мы теперь чужие люди… но много ли мне надо? Теперь мне не нужно уже ничего…
И тут зазвонил телефон.
Я тупо смотрел на экранчик, потом нажал «принять». На экране появилась Маринка… она, как и все современные подростки, предпочитает видеозвонки. Обычные для нее – не круто.
– Па…
– Как ты?
– Нормально…
– Что у вас там за музыка играет?
– Джей Хинкл.
– Кто?
– Ты не знаешь. Откуда ты звонишь?
– Я в Броварах…
– Что у тебя за темнота…
– Просто у нас ночь.
– Как ты?
– Нормально. Как мама?
– Все о’кей…
Да нет, не о’кей. Я это знал. Я даже не пытался ей звонить.
– Па…
– Да.
– С тобой все в порядке?
– Да. Как и всегда.
– По виду не скажешь…
– Внешность бывает обманчива, – заявил я. – Парень уже есть?
– Па…
– Что?
– С отцом такое не обсуждают.
– Почему, обсуждают. Так есть или нет?
Моя дочь. Когда все это произошло – она была в таком возрасте… что смогла меня простить. Ирине это далось сложнее. Ирина не простила…
– Помнишь Катю Винниченко? – аккуратно съехала с темы. Моя дочь. Моя кровь.
– Да.
– У нее квартира рядом с нашей. Мы теперь подруги…
– Она в Лондоне?
– Да, уже давно.
Ну-ну… Олежку Винниченко я знал еще с той поры, когда он был депутатом Рады. Потом он опять стал депутатом Рады, но уже от другой партии. Потом его назначили главой антикоррупционного комитета. Потом…
Ну,