Измена. Хрустальная лавка графини Бошан. Юлия Пульс
куколка! – не успела Элоиза меня полноценно ввезти в гостевой зал, как свекровь коршуном накинулась на Офелию и разбудила ее своим противным криком. Выхватила у меня из рук ребенка и запричитала: – Какая мелкая! Вы совсем не кормите мою внучку! Белль, я же говорила, что тебе надо принимать молочно-медовую ванну, чтобы появилось молоко. Нет ничего лучше для ребенка, чем молоко родной матери. Ты передаешь частичку себя и своей магии, а у вас что? Кто кормит Офелию?!
Началось! Эта болящая заводит одну и ту шарманку при каждой встрече. Я едва сдерживалась, чтобы не обложить свекруху, как следует, по батюшке!
– Анаис, вы прекрасно знаете, что из-за последствий тяжелых родов я лишилась не только ног, но и способности кормить дочку грудью, – процедила я сквозь зубы. Вот зачем всякий раз она заставляет меня повторять очевидные вещи? Мне больно даже думать об этом, не то, что говорить!
Но по реакции мадам Эстли я сразу поняла, что издевательства надо мной доставляют ей особое удовольствие. Она расплылась в самодовольной ухмылке и уселась в кресло у круглого стола. Мне тут же захотелось подскочить с места, подбежать к этой фурии и отнять у нее своего ребенка.
– И пахнет она странно, – скривилась карга, обнюхивая Офелию.
Только я хотела начать пререкаться с этой невыносимой женщиной, как в зал вошел Кейдн. Весь такой лощенный, с иголочки одетый, с идеально уложенной шевелюрой каштановых волос. Сердце невольно замерло. Красив, молод и богат. Все в этом мужчине было хорошо, кроме одного жирного минуса, который он бесстыдно продемонстрировал, галантно впустив вперед себя пышногрудую экономку. Паршивка картинно поправила декольте, блеснула ослепительной улыбкой и отвесила глубокий реверанс незваной гостье. А мисс Эстли очень любила, когда перед ней расшаркиваются и заискивают. Айла сразу ее подкупила, забросав старуху комплиментами, назвав наряд, от которого стошнит любого нормального человека, находкой стилиста. Похвалила ее за исключительный эстетический вкус и объявила о начале обеда. С ее подачи по воздуху полетели приборы и столовая посуда.
В суматохе, появившейся с едой в зале прислуги, я не сразу увидела, что Анаис подскочила к сыночку, но зато отчетливо услышала ее жалобы.
– Вот, полюбуйся! Разве можно так обращаться с дочерью? Понюхай!
Я едва не стукнула себя по лбу физически. Спасла Элоиза, опустив свои мягкие ладони на мои плечи.
– Держись, – шепнула она и развернула коляску так, чтобы я хорошо видела дочь. Она кряхтела и хныкала, ворочалась в одеяльце, а я вскипала от злости. Как же не вовремя эта гадина заползла в наш дом! Я невольно покосилась на прилетевший с кухни убогий графин с вином, но сейчас меня больше волновал не его вид, а содержимое. Но я прекрасно понимала, что бокал за обедом не спасет меня от схода этой лавины.
– Ей пора сменить пеленки, – Кейдн отшатнулся от дочери, как от прокаженной, чем больно ранил мое сердце. Ладно, ко мне охладел, но к кровиночке родной за что такое отношение?
– Так займитесь! Что за бардак тут у вас?! Элоиза! –