P.S Реквием. R I.
не останешься?
Олег покачал головой.
– Я обещался привезти Андрея и Никиту в пансионат завтра к вечеру. С трудом вымолил у Власова один день. Старый черт, – добродушно пожурил Олег. – Ему пора сидеть на веранде и любоваться природой, а он все директорствует. Держись, – хлопнул он брата по плечу. – Я уверен, Саша вернётся, он нас не бросит. Может все-таки? – он сделал жест, словно опрокидывает бокал.
– Не сегодня.
– Тогда не засиживайся. Доброй ночи.
– Доброй ночи.
Олег вышел и Владимир остался наедине с бумагами. Сомнения терзали душу. Его смущал ветер, гуляющий за окном.
Он был не сильным, и не слабым, скорее непонятным и изменчивым, словно перенимая чувства Владимира, который всю ночь не мог сомкнуть глаз. А по утру, стоило солнцу только показаться из-за горизонта, как он уже провожал в путь сонных младших братьев.
– Попрощайся за меня с остальными, – тихо попросил Олег, пока дворовые грузили поклажу в карету.
Владимир кивнул.
– Пиши почаще, – попросила тетушка Мария, сына Алексея, – и будь осторожнее.
– Ну, – буркнул он, ещё не оправившись как следует ото сна.
– И вы, милые, то же пишите, – расцеловала она мальчишек. – Главное, учителей своих слушайтесь, запоминайте всё, что они вам преподают. И не идите на чужом поводу.
Напоследок Владимир обнял самых младших, распрощался с Олегом и Алексеем, а также попросил Константина:
– Следи за Лёшей.
– Разумеется, – кивнул юноша.
Кутаясь в пальто, братья исчезли в карете один за другим и она, мерно покачиваясь, растворилась в утреннем тумане. Тётушка Мария махала им кружевным платком.
Дымка клубилась у ног Владимира и льнула к ним, словно преданный пес, просящий ласки.
– Идём, – позвала тётушка Мария. – Скоро все начнут просыпаться.
– Я постою ещё, – сказал Владимир, не переставая вглядываться в кованые ворота, что с трудом закрывали дворовых. В их широкой пасти исчез Александр, а сегодня они поглотили целую карету Орловых.
За тётушкой Марией закрылась дверь, а туман карабкался по ногам Владимира все выше и выше, пока полностью не заключил его в свои зыбкие объятья. Домой он зашел часом позже, когда от тумана ни осталось и следа. Одежда была мокрой, словно Владимир искупался в озере. Дом полнился голосами и звуком шагов.
Мужчина проходил мимо зелёной гостиной, в окно которой заглядывали первые лучи солнца. Они струились бликами по каштановым кудрям Надежды. Она была облачена в платье из тёмной, словно безлунная ночь, ткани, с серебряной нитью, пущенной по корсету. Увидь её кто-нибудь из старой гвардии, непременно бы ужаснулся такому наряду.
Её траур только начался, как можно? Чёрный жемчуг украшал изящную шею, прелестные маленькие ушки и тонкое запястье Надежды. Гибкие пальчики были унизаны всевозможными кольцами: с бирюзой, размером подобной глазному яблоку, усыпанное бриллиантами, как небо звездами, простое серебрёное с древними символами на внутренней стороне; кольцо в виде виноградной