Этюды по детскому психоанализу. Анжела Варданян
с мамой захотели иметь еще одного ребенка, и родился твой брат.
Но у взрослых свои проблемы, у них, пап и мам, своя жизнь, и в ней есть свои сложности взрослой жизни. Они тоже обижаются и ссорятся, не так легко быть взрослым, а иногда они решают очень трудные вопросы, такие, как ваш.
Я не успеваю закончить свою мысль, как вдруг девочка резко кидается к матери и в аффекте срывающимся голосом кричит ей:
– Это все ты виновата. Зачем ты их познакомила, а теперь он женится на ней.
… Дочь стоит над сидящей матерью, которая на выдохе тем же срывающимся, как у дочери, голосом произносит:
– Я не знала, что ты все это знаешь.
Дочь, громко плача, кидается ей на шею, а мать сжимает ее в своих объятиях.
Выдержав паузу, я вновь обращаюсь к дочери:
– Я вижу, что ты уже совсем большая девочка, все понимаешь и видишь, что ты можешь обо всем говорить. Ты можешь сказать папе, что ты думаешь об этой женщине, а папа тебе то, что думает и хочет он. Но эта женщина, даже если папа ее полюбит и захочет на ней жениться, не может быть твоей мамой. Она может быть женой папы. Твоя мама жива, ты сама услышала, что она хочет жить. И она всегда будет твоей мамой.
У взрослых своя жизнь, они сами принимают свои решения. Но дети и родители могут и должны доверять друг другу и понимать друг друга. Ты, если захочешь, можешь спросить у папы обо всем, что тебе непонятно и потому страшно. Он, наверное, сумеет тебе объяснить то, чего ты, не зная, боишься.
Мама и дочка сидят обнявшись, молча, словно издали прислушиваясь ко мне. Малыш приполз на четвереньках из центра зала и мирно копошится у их ног. Им так хорошо, что они и не заметили, как я отошла. Они далеко, у себя, в своем мире. Теперь эти трое вместе – одно целое. У них есть общее будущее.
3 этюд
Одинокий глаз
Среда, заполненная обычными заботами посетителей «Сада радуги», близилась к концу, когда мое внимание привлек резкий, нетерпеливо обрывающийся звонок в дверь. Перейдя в центр зала, я услышала доносящийся из прихожей такой же нетерпеливый громкий вопрос женщины: «А где ваш психоаналитик?» – и ответ принимающего, приглашающего войти, познакомиться, совершить ритуал называния имени и его записи на доске.
Вот так, сразу… подумала я, оставаясь на своем месте, удобном для наблюдения. В зал гуськом входила процессия: первой уверенно, грудью вперед шла крупная, яркая, молодая брюнетка. За ней такой же уверенно-размашистой походкой – розовощекий крепыш лет трех, очень похожий на нее. Следом за ними осторожно, бочком, как бы пытаясь спрятаться, мальчик лет пяти со светлой шевелюрой. Процессию завершал небольшого роста хрупкий безликий мужчина. Он словно был непричастен к этой группе, о чем говорил его отрешенный вид, вяло поникшая спина, за которой он прятал свои руки. Я пыталась угадать: кто он? Знакомый, дядя, друг, отец одного из детей? Или это семья?
Женщина тем временем остановилась, выискивая глазами объект своего запроса. Для остальных это явилось сигналом к завершению шествия, и они скучились возле нее: дети разглядывали все вокруг себя, мужчина – что-то у себя под ногами.
Отыскав меня