Дочка папы Карло. Кира Страйк
(К тому моменту со смешными косичками я уже рассталась.) – Давай хоть вот кружево научу плести!
Честно попытавшись немножко повязать на той самой машинке разноцветные шнуры, я решила, что это невозможно скучно. Идея с кружевами и вовсе казалась кошмарной. В общем, идея бабы Нюры смягчить мой характер и обогатить воспитание женскими занятиями, пропала втуне.
Так мы и жили до того самого рокового дня.
* Бауманка – Московский государственный технический университет имени Н.Э. Баумана.
** "Почтовые ящики", о которых идёт разговор – это не электронная почта, не деревянные или металлические ящики в наших подъездах. Так назывались закрытые учреждения, занимавшиеся всякими секретными разработками. В трудовой книжке так и значилось: предприятие п/я № такой-то. Этот номер так же являлся адресом для открытой корреспонденции.
2
Самый страшный день в своей жизни – 15.05.2019. – я запомнила в мельчайших деталях. В этот вечер я нашла отца мёртвым прямо в мастерской. Медицинское заключение – инфаркт.
Начался тяжёлый этап моей жизни. Бесконечные визиты соцопеки, проверки, наблюдение за каждым шагом. Больше всего я боялась в шестнадцать лет оказаться в детском доме.
Ради того, чтобы убедить надзорные структуры в своей самостоятельности, пришлось упереться, подтянуть учёбу и вести себя такой паинькой, какой сроду не была. Финансовых трудностей я не испытывала. Руководство с отцовской работы очень по-человечески отнеслось к моему положению и организовало какие-то выплаты, в которых я ничего не поняла, но была страшно благодарна за помощь. Кроме этого полагалась пенсия по утрате кормильца. И потом, мне осталась наша маленькая квартира, которую я содержала в безупречной чистоте.
В общем, удалось убедить государство в собственной ответственности и независимости, и постепенно от меня почти отстали. Посещения сироты раз в месяц, после ежедневного мурыженья дома и в школе, можно было назвать уже прямо-таки свободой.
Последней работой папы, из той её части, что он занимался "для души" – было необыкновенной красоты старинное зеркало. В резной деревянной раме его не хватало двух фрагментов. При каких обстоятельствах они были утрачены – не известно, но хозяин диковинки, отдавший раритет отцу на реставрацию и восстановление, утверждал, что когда-то оно украшало один из залов самого Института благородных девиц.
Как-то Михалыч, приехав ко мне, чтобы передать деньги от коллектива, сокрушённо покачав головой, посетовал на то, как жаль, что отец так и не успел закончить работу.
– Равных ему в этом деле не было и нет. – говорил он, – Из мужиков ведь так никто и не рискнул взяться за такую тонкость.
Я помнила это зеркало. Массивная рама его и в самом деле было выполнена в изумительно искусной технике. И тут я, сама того не ожидая, попросила разрешения у мастера закончить папин труд. С моей стороны это выглядело, прямо скажем, самоуверенно.
– Дядь