Единственные. Далия Трускиновская
Илоне были оставлены хлеб, масло и докторская колбаса. Она поела и отправилась в редакцию.
Газет в городе было три, да еще заводские и фабричные многотиражки. Две выходили утром, одна – вечером. Как раз в утренней и работала Варвара Павловна – возглавляла корректуру. Мать была с ней знакома потому, что когда-то она дружила со старшей сестрой, Верой, Илониной теткой. Было это, как считала Илона, во времена доисторические – сразу после войны. Фотографии той поры вызывали ужас – это ж надо так уродски стричься и одеваться! Примерно такой же, как найденная в материнской коробке с бусами бабкина брошка.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Илона услышала бодрый и залихватский мужской голос:
– Привет работникам пера, не написавшим ни хера!
Она от неожиданности остановилась. Начало было многообещающее.
Корректура занимала две комнаты – большую и маленькую, в аппендиксе длинного коридора. Варвара Павловна сидела в большой. Она выглядела именно так, как должна выглядеть пятидесятилетняя старуха: большая, основательная, с губами нечеловеческого цвета и с какой-то несуразной завивкой.
– Выход у нас пять раз в неделю, – сказала она. – Выходные – среда и суббота. Сейчас проверим на глазастость. Лида! Ты еще вчерашние гранки не убрала? Дай ей почитать!
Лида, похожая на Варвару Павловну, такая же задастая и грудастая, только лет на тридцать помоложе и с той самой кичкой на макушке, которая казалась Илоне символом всего отвратительно-бабского, откопала на полке рулончики и развернула их в длинные, сантиметров семидесяти, бумажные полосы.
Каждая полоса была десятисантиметровой ширины, сверху донизу шли прерывистые колонки текста.
– Садись вот тут, у окна… Авторучка есть? – спросила Лида. – Нет? Погоди…
Она достала из сумки запасную. Сумка у нее тоже была бабская – как у Илониной мамы, чтобы, спеша с работы, затолкать туда хлеб, банку сметаны, даже пачку пельменей.
Вошла еще одна корректорша, одетая – как картинка из эстонского журнала «Силуэт». Особенно изумил Илону изящный длинный жилет.
– Вот, – сказала она, кладя на стол гранки, исчерканные синим и сколотые скрепкой. – Опять отдел партийной жизни невычитанные оригиналы в набор отдает! Варвара Павловна, нужно докладную писать, сколько можно?
Эта корректорша Илоне сразу не понравилась.
Как бы ни протестовала Илона против материнских жизненных правил, а кое-что приняла без рассуждений. Нельзя цеплять на себя все золото, сколько его есть в хозяйстве, это неприлично. А корректорша в модном жилете носила большие золотые серьги, кулон на толстой золотой цепочке, два кольца неимоверной стоимости, золотые часы на золотом же браслете. То есть – хвасталась богатством на полную катушку.
Корректорша посмотрела на Илону с любопытством, и взгляд был очень неприятный, взгляд спрашивал: ну, это что еще за насекомое?
– Это Ветлугин