Ректор для попаданки. Алекса Вулф
исходе событий, когда весело кромсала свою чрезмерно целомудренную робу.
Кто-то скрипнул зубами. И это точно была не я. Всё ещё сдерживая позывы насмешливо улыбнуться, потешаясь в душе над загнанным в угол ректором, я тратила всё своё самообладание на то, чтобы молчать. Жаль только, что хватило меня ненадолго.
А что поделать, оскорблять себя всяким там мадамам я не позволю! Будь она хоть трижды матерью ректора какой-то там академии.
– Я не «это», – возмущённо заявила я, раз уж ректор свой язык засунул себе в одно место. – У меня есть вполне определённый пол. Женский. Как и ваш, к слову.
Ответом мне был настолько презрительный взгляд, что я мигом поняла, откуда ветер дует, и от кого у Эдмонда такие отвратительные манеры. Тут не то что яблоко от яблоньки не далеко упало, оно и от ветки толком-то не оторвалось даже.
Удивительно, как при такой маман он умудрился жениться и дочерью обзавестись! Святая женщина его жена, не иначе!
– Я говорила, Эдмонд! Я пыталась тебе сказать, что эта простигосподи не та, за кого себя выдаёт!
Тон матушки был торжествующим, а я сложила два и два, белые волосы, не та… Это она приходила ко мне во сне!
– Я выдаю себя за попаданку, – сказала громко, чтобы все, кто мог слышать (в том числе и пифии, которые объявили о моей чистоте). И, задрав нос, добавила: – А если вам лично, мадам, что-то не нравится, я с удовольствием покину ваш мир, только отправьте меня домой.
– Не в моей власти, – ответила женщина, скривившись, будто съела кислый апельсин, – отправить кого бы то ни было куда бы то ни было.
– Мама, простите, я никак не ждал вашего визита, – словно опомнился Эдмонд. Боже, лапушка, да рявкни уже на неё! Ты же не мальчик на побегушках! Тебе за тридцать, а ты матушки боишься! Прямо до икоты!
– Да? А ведь я глава попечительского совета, сын мой, – с невообразимым достоинством сказала женщина.
– А члены попечительского совета всегда приходят во сне к девушкам, которые вынужденно занимают спальню сына? – тихо спросила я.
– Что-о-о? – матушка Эдмонда на мгновение потеряла часть своего достоинства, но тут подобрала его и челюсть обратно. Завидую, железная женщина!
– О чем ты, Алёна? – сквозь зубы процедил ректор. Но я решила пока больше не отсвечивать, потому что стояла всё в том же платье из рубища и кружавчиков от пижамки.
– Ни о чём, – сказала отвлечённо и двумя пальцами приподняла подол своего одеяния. – Хотелось бы знать, что мне делать дальше.
– Отличный вопрос, – похвалила меня матушка ректора, однако было ясно, как божий день – любить она меня за выдающийся ум и феноменальный интеллект не стала. Зато повернулась к сыночку и резким тоном велела: – Убери «это» из Академии! Немедленно. У нас учатся молодые люди и юные леди из самых знатных родов не только Арбента, но и Малунги! Своим видом она может развратить их неокрепшие умы!
– Серьёзно?! – не выдержала и рассмеялась я. – Развратить? Чем? Вот этим рубищем?
– Попрошу помолчать, – отозвалась