Феечка во френдзоне. Дарья Гусина
суицидника»), то убирала.
Как же обидно, что владея замечательным Пожеланием фей, я не могу обратить его в свою пользу! Просто совсем никак! Ни в чем, где хоть как-то затронуты мои интересы!
Не спалось. Я прислушивалась к шороху листьев гибискуса, шепоту ипомеи и тихому лепету «новобранцев» – кустиков шалфея.
Дом тоже не спал – уж больно необычные в нем обитали жильцы, чтобы тратить ночь на человеческие глупости, вроде сна.
Вот, к примеру, Маргарита Романовна, соседка Ксюши по лестничной площадке, опять, наверное, лежит в ванне, превратив костлявые старческие ноги в такой же худой хвост с потускневшей редкой чешуей. Дозор разрешил пожилой русалке доскрипеть свой век среди людей. На Совете водяница клялась и божилась, что обожает глупых человечков и жить без них не может.
– Привязалась, – русалка трогательно смахивала крупные слезы с густых ресниц на магнитиках. – Сколько их в наших озерах на шашлыках по пьяни утопло. И все затейники такие, даже после смерти. Вот и захотелось самой мир человеческий посмотреть. Так и осталась.
Все поверили. И я… немного.
Наш дом, расположенный в пригороде, одновременно возле леса с остатками древнего ведьминского капища, рекой Жемчужкой и несколькими озерками, подходил Иным как нельзя лучше. Через здание проходил малый энергетический канал. Вот и подтягивались в него разные нелюди и представители разумной нежити. Исключение составляли Эраст Филимонович и я. Сосед-садовод поселился в доме ради террасы, а мне понравился вид (в подпитке я не нуждалась, обходилась силой земли и хороших человеческих эмоций на любимой работе).
Интересно, чем сейчас занимается русалка? Что-то давно я ее не видела. Вроде как она куда-то уезжала, то ли родню озерную проведать, то ли на Байкал на помолвку одной из многочисленных русалочьих инфант.
Любопытство, как говорится, сгубило кошку, но удовлетворение ее воскресило. Я села в кровати и сосредоточилась. В тот же момент гибкий росток настурции под окном Маргариты Романовны ожил, пополз по стене и перебрался через подоконник.
Пришлось напрячь свое внутреннее зрение. В зону обзора ростка попало массивное зеркало на стене. В нем отражались небольшая комната русалки. Я видела ее как на ладони, «глазами» настурции. Все-таки есть свои преимущества в том, чтобы родится садовой феей.
Нет, не угадала. Старая русалка не нежилась в хлорированной водичке, а сидела за столом и писала. В такт движению ручки подрагивали бигуди на голове.
В тишине раздался шепот мадам:
– И если ты, крыса под… приставка под… подзаборная, не дашь мне координаты артефакта… координаты, через два «о»… – тщательно выводя буквы, зловеще проговаривала Маргарита Романовна, – оскоплю… собственными… ны-ми, перенос… зубами.
Не знаю, что произвело на меня большее впечатление: любовь русалки к русской грамматике или содержание письма, но я громко икнула. Стебель дернулся. Старая русалка подняла голову, ощерилась и зашипела. Ох, адресату письма не позавидуешь – зубы у нежити были крупные и