Мазохизм. Лин Коуэн
Фантазия об избиении порождается при столкновении чувства вины и сексуального влечения. «Это не только наказание за запрещенную генитальную связь, но и ее регрессивная подмена»[29].
Итак, развитие отношений наказание-вознаграждение не полностью соответствует мазохистскому переживанию. По мнению Фрейда, боль и страдания уже сами по себе являются наградой или вознаграждением, а не только ее предваряют: «Страдания, составляющие невроз, представляют собой тот самый элемент, который придает ценность склонности к мазохизму». Даже когда одна форма страданий превращается в другую, «сила страданий должна поддерживаться на определенном уровне»[30].
Но в сексуальной жизни вознаграждение не должно быть ограничено моментом оргазма; оно начинается с наказания, сексуально возбуждающего и половые органы, и фантазию. Независимо от того, включает оно или нет физическую боль, столь желанное для мазохиста наказание само по себе вызывает у него наслаждение. Наказание в сочетании с удовлетворением доставляет удовольствие – и унижение. Приступ мазохизма может быть похож на психический оргазм, насильственную, полную экстаза потерю контроля. Как правило, мазохистское наслаждение длится дольше: минуты, часы или даже дни. В течение всего этого времени мы не отвергаем боль; по существу, мы почти что хотим продолжать оставаться в ее объятиях, даже если не можем ее выдержать. Когда мазохизм становится центром и смыслом жизни – т. е. «ядерным комплексом», – можно сказать, что приступ мазохизма распространяется на всю жизнь.
Отношение Фрейда к богам было более определенным, чем у Краффта-Эбинга. Для построения своей психологической системы Фрейд использовал миф и мифологический язык. Эдип, Танатос, Эрос, Судьба – эти персонажи присутствуют в его трудах и составляют суть его психологии. Разъясняя сущность мазохизма, Фрейд отмечает значение мифических божеств и неадекватность ему отдельного примера (Эдипа): «На какое-то время нам следует склониться перед этими высшими силами (инстинктами Любви и Смерти), которые сводят все наши усилия на нет. Даже психологическое воздействие на простой случай мазохизма потребует от наших возможностей серьезных издержек»[31]. Позже мы увидим, как другие мифологические персонажи: Дионис, Прометей, Сатурн и т. д. – участвуют в содержательном наполнении психологических идей мазохизма. А сейчас рассмотрим отношение между религией и мазохизмом исходя из более известного нам контекста, а именно из христианства.
До того как наука стала считать мазохизм болезнью, религия считала его лечением. Средневековая церковь видела в таинстве Наказания часть своей основной функции «исцеления и спасения души». Душа страдала и продолжает страдать «недугом», а значит, – нуждается в «исцелении». Язык Уложения о наказаниях[32] времен раннего христианства – язык медицинский, хотя вызывает скорее духовный, чем биологический, резонанс. Наказание
Freud S. A Child is Being Beaten // Op. cit. P. 184. 12; Freud S. Economic Problem. P. 263.
Freud S. Economic Problem. P. 263.
Freud S. Analysis Terminable and Interminable. Vol. 5 // Collected Papers. P. 346.
Исповедники использовали в качестве руководства к действию Уложение о наказаниях («Penitentials») содержащее список грехов и соответствующих им наказаний. Оно использовалось в Западной Европе с VI по XI в., потом постепенно такая практика прекратилась. (С 1215 г. исповедь для всех христиан стала обязательной не реже одного раза в год.) Основной интерес, который вызывает Уложение о наказаниях c точки зрения психологии, заключается в том, что оно в некоторой степени смещало акцент – с внешнего признания греха на внутреннее (т. е. грех – это больше состояние «бытия», чем «деяния»), и такая интроспекция, начавшись с Исповеди Блаженного Августина, продолжалась и получала поддержку в контексте христианского вероучения. Несмотря на достаточно грубую классификацию душевных недугов, тем не менее это были попытки добраться до корней греха и углубить индивидуальное религиозное переживание.