Легионер. Книга четвертая. Вячеслав Каликинский
прибывал прицепной вагон из Владивостока. И была, таким образом, надежда на то, что в Санкт-Петербурге объявится хоть кто-то интересный. Ну хотя бы примадонна из провинциального театра какого-нибудь Тьму-Урюпинска, либо, на худой конец, пьяный золотопромышленник из Сибири с ручным медведем на поводке.
Николаевский вокзал в первые после постройки годы называли «пассажирским домом»: петербуржцы, собирающиеся выезжать в Москву, проводили здесь долгие часы в ожидании поездки. Первоначально на вокзале не было ни багажного отделения, ни даже буфета. Основная часть помещений была отведена «императорским апартаментам», а также жилым и служебным помещениям железнодорожного персонала. А билетная касса для обычных пассажиров и вовсе размещалась сначала на Троицком проспекте, а позже на Большой Конюшенной.
Железнодорожный проезд из Северной столицы до Москвы стоил весьма дорого. Даже в третьем классе за него надо было отдать семь рублей, а пассажиры-«первачи» вынуждены были выкладывать целых девятнадцать рубликов. Впрочем, в те времена даже высокопоставленные господа чиновники не гнушались поездок в… товарном вагоне, где билет до первопрестольной стоил всего три рубля. Летом же за эту «трешку» можно было с относительным комфортом доехать до Москвы на открытой платформе с установленными на ней бульварными скамейками. Правда, в конце такого путешествия одежда и лица пассажиров мало чем отличались от одёжки и физиономий паровозных кочегаров – так зато дешево!
Короче говоря, Николаевский вокзал Северной столицы был для газетчиков неиссякаемой и плодоносной нивой. Здесь всегда можно было найти заезженную либо совсем свеженькую тему для очередного номера газеты. Открытые же после серьезной десятилетней реконструкции на Николаевском круглосуточные буфеты с вполне божескими ценами на «смирновскую» и первым бесплатным бутербродом с килькой в качестве закуски и вовсе делали сей железнодорожный «родник» достаточно привлекательным для газетчиков местом.
Однако ни провинциальной примадонны, ни пьяных золотопромышленников с медведями в прибывшем по расписанию поезде из Москвы не оказалось. Ничем не порадовал приятелей-репортеров и главный поездной кондуктор, решительно не припоминавший среди прибывших пассажиров ни единой значительной персоны. Приунывшие газетчики совсем было решили завершить напрасное свое ожидание в станционном буфете, когда им на глаза попался солидный господин, спустившийся из прицепного вагона первого класса. Господина встречала симпатичная дама в шляпке под вуалью и юноша лет тринадцати – пятнадцати.
Набитый на знаменитостях взгляд репортеров зацепился за явно дорогой материал распахнутого пальто пассажира. Отмечен был, вместе с тем, провинциальной покрой одежды.
– А это кто, не знаете ли? – зевая, поинтересовался репортер помоложе.
Кондуктор, потерявший было надежду на бесплатное угощение, несколько воспрял духом:
– О-о, господа, а это весьма интересная