Сирийский марафон. Предтеча. Красная Поляна. Григорий Григорьевич Федорец
вторую руку, аккуратно приподнял заживо погребенного. – Норм, дышит. Приводи в чувства шустренько. Пойду гляну чего там Микола нарыл.
Он вернулся скоро. Картина была в высшей степени гуманной. Морозов, подстелив под пятую точку турка собственный коврик, внимательно следил, как сын турецкоподданного птичьими глотками отхлебывал из термокружки кофе. Металлический термос стоял тут же. Андрей, взглянув на кислую физиономию капитана, разочарованно поджал нижнюю губу. Кошке ясно, из Носорога спасатель не случился.
– Оклемался, герр перший лейтенант? – Александр присел на корточки напротив турка. – Вякнешь, типа меня с кем-то спутали или прохожий странник, отдавлю гениталии.
– Зачем? – по-русски тот говорил практически без акцента.
– А, не зачем. Порыв души мятежной, – оскалился капитан. – Доган Озтюрк, первый лейтенант. Военная разведка, департамент «Восток». На кой в Россию приперся, а?
– Здесь Чечня, – вкрадчиво поправил Озтюрк, продолжая пить кофе.
– Дурак ты, а еще лейтенант. К тому же первый, – Александр брезгливо смотрел на турка. – По правильному вернуть тебя к попутчикам надо. Через часок-другой околеешь до хрустальности. В марте снег сойдет. Будете, как живые. Если волки не найдут.
– Вы профессионал, смысл воздух словами сотрясать? – дернул плечом Доган и поставил кружку на снег. – Я готов идти в плен.
– Какой плен, крендель? – откровенно ухмыльнулся Кайда. – Ты террорист. Со всеми вытекающими. А, с террористами разговор короткий. Увы, проза жизни.
– Пеленай его и двинули, – Александр посмотрел на небо, где серые тучи начинали выползать из-за вершин. – В горах день кастрированный, а нам ещё чапать и чапать.
Глава 2. «А, без нас, ребята, драка не начнётся …»
Александр придирчиво осмотрел импровизированную волокушу. На полог из влагостойкой ткани положили труп давешнего попутчика Догана. За люрексы в двух углах закрепили капроновый фал. Получилась своеобразная ручка:
– Очень даже. Дёшево, надежно и практично. Herr перший лейтенант чего с кислой харей, точно сосватанный? Кстати, у нищих слуг нет, впрягайся. Как говориться, любишь кататься – люби и когда на тебе поедут. Очень может быть что и верхом.
– Момент, хрен с Босфора, – Еремеев, подхватил фал. – Будь ласков, башку наклони. Ходил под хомутом? Нет? Ну, привыкай. В тюряге много нового познаешь. Ну, и себя покажешь. Только жопой к людям лучше не поворачивайся. Чревато.
Они возвращались прежней дорогой. Порядок движения поменяли на сто восемьдесят. Хоттабыч остался на сопке. Оптика SSG-08 позволяла уверенно напевать «мне с верху видно всё, ты так и знай». То, что караван ждали в окрестностях Тусхарой, аксиома. Стрельбу и шум лавины наверняка услышал «комитет по встрече». Кадровый турецкий разведчик в горах Чечни вещь редкая. А, на пороге две тысячи четырнадцатого – штучная.
В головном теперь шагал Чупа-Чупс. На предложение Еремеева махнуть не глядя «Печенег» на АК, Андрей, смерив взглядом, выдал про свою ношу, что не тянет. Николай в обиженного