Россиянство. Николай Максимович Сорокин
тот момент, то истинно православные анархо-аморалы станут кудесниками, а в том, есть ли Бог Истина или нет не будет требоваться установить исход, так как он всё равно один, потому Истинен в собственном противопоставлении Себя, а потому перманентно-лиминален как качественная личность, которой позволено использовать правду в силе Истины как аморальное, и в этом смысле сдельную констатацию правды против Бога взамен обретения силы творить чудеса от Него. Его аморальное поведение тем дольше заходит в глубину собственной деконструкции, чем больше есть учений Его обвиняющих. Потому всякая правда для Истины как Его аморальная потребность быть в Себе как Собственного от Себя ухода тем дальше, чем меньше у Него власти над Собой в православной доктрине.
Смерть в угаре – жизнеутверждающий принцип экзистенциального становления посредством собственной дереализации как отказа от самосознания. Согласно этому суд над Богом посредством Бога есть акт угара и моментально Его смерть; в подлинном смысле Бог сойдёт в мир, как только Он потеряет собственную Самость как человек, кто, теряя собственную самость сходит в обстоятельный угар – в том смысл суда.
О греховности магии
В повествовании заложена структура текста которой определяются использованные понятия; эта структура определяется некоторой модальной установкой, а так как понятиями можно выразить одно и то же по-разному, о чем свидетельствует поэзия, то ключевой к выражению установкой, её модусом, является миф; так как числа выражают отношения, то отношения смыслов можно условно представить как матрицу, как код, в котором проявляются знаки подобия, деления, равенства и т.д. Это действие, то есть, например, деление, происходит в момент, что переживает свою завершённость. Математика, отсюда, может быть языком мифологии, так как числовые отношения суть в действиях выраженные конструкты сюжета; речь идёт о выборе модуса за абсолют, то есть почему один модус мне более близок, чем другой. То, посредством чего это можно определить, есть язык ценностей.
Ценности, позволяющие определить выбор мифологии как модуса в выражении понятий, должны быть определяемы каким-то конкретным языком, при этом существующем автономно от чувств, так как ценности могут противоречить чувствам.
Описание чувств есть описание эзотерического содержания, ценности же поддаются логическим определениям; потому миф, который позволяет выразить в себе солидарность с переживающим, есть миф, посредством которого он может быть воспринят человеком как модус, что предопределяет разговорную речь, расстановку в ней акцентов и прочее.
Может ли от этого эзотерика быть языком выражения такого мифа? Так как идёт деконструкция мифа, то можно понять, что текст делится на текст увеличиваясь, описывая сам себя. Потому делений может становиться так много, что кажется невозможным представить такие элементы в полном объеме. Эзотерика – язык перехода от чувства к ценности,