Герой поневоле. Олег Бард
игрушки, а слева от него – оранжевый прямоугольник, разделенный на секции. Характеристики персонажа? Я мысленно потянулся к панели, но из шести прямоугольников отозвался только нижний. При касании он позеленел и рассыпался словами: «Коэффициент влияния – 0». У Писа тоже был нулевой коэффициент влияния.
Я оторопел. Про этот коэффициент говорили явившиеся на физику сущности. Что он значит? Влияние – на что? И какой он у меня? Почему я не могу этого узнать?
В ушах зазвенело, я потряс головой и поплелся к своим, отупев от произошедшего. Есть три естественных реакции на опасность: бей, беги, притворись мертвым. Мой организм так до конца и не излечился от трусости, и частенько в критических состояниях притворялся мертвым – я становился медлительным и переставал соображать.
Для Павлика это естественное состояние.
Что же получается… Я словно в… Черт. Мы все – цифра, виртуальная реальность, чья-то злая шутка… Или игра? Эдакая «цивилизация», где нужно запустить ракету в космос или изобрести ядерную бомбу. Или нет? Я провел ладонями по щекам, впитал ощущения, сорвал лист сирени, пожевал. Тьфу, горечь! Я живой, Агоп и Пис тоже живые. Муха-«музыкантик» и то живая. Стрижи, голубь, раздувающийся перед голубкой.
Кот, подставляющий живот солнцу. Сирень. Мыши. Черви под землей. Бактерии. Все это движется, размножается, простые организмы не осознают, но ощущают себя. Как это все может быть цифровым? Была теория, что наш мир – симуляция. Как-то просматривал статью, но не вник – тема не зацепила, а сейчас искать ее бессмысленно, просто негде ее искать, Интернета-то нет. Да и тему саму еще не придумали.
Или есть Интернет? Когда он появился в России, я не знаю. Мне он стал доступным в начале двухтысячных, хотя знакомые из более продвинутых регионов, по их словам, «ходили в Интернет» еще в конце девяностых.
– Эй, Горский, ты чего? – привел меня в чувства голос Толика.
Я обнаружил себя замершим посреди асфальтовой дорожки, разделяющей две площадки, засыпанные гравием. На двойное потрясение тело отреагировало тошнотой, ознобом и обильным потоотделением.
– Да так, с Писом отношения выяснял, – я кивнул на заросли сирени, откуда донеслось:
– Тебе не жить, жирдяй! Молись!
Я продемонстрировал напрягшемуся Толяну трофейный нож:
– Пришлось проучить и обезоружить. – Я оглядел одноклассников и сказал: – Если дорываться будет, говорите мне.
Не дожидаясь их реакции, я побежал на автобус – меня ждали чрезвычайно важные дела. Удивление парней ощущалось физически – даже оборачиваться не надо было.
А у меня осталось четыре часа, чтобы поговорить с отцом, который должен быть дома, и кое в чем его убедить, потом я снова стану Павликом, ни на что не годным. Пусть в этой новой реальности отец останется жив, он ведь неплохой мужик: добрый, в чем-то талантливый, мать любит. Ну не успел перестроиться в Перестройку, нужно помочь человеку.
Очень надеюсь, что он не потерял веру в себя.
Глава 6. Точка номер два
На