Под знаком OST. Книга 4. Елена Немых
плакала зимой, ваша младшая. Просила. (холодно) Скажите, Муся, вот моя жена Светлана долго благодарила вашу сестру за спасение своей дочери, но, к сожалению, не спасла ее саму от холеры. Ни ее, ни вашу сестру, ни вашу дочь Дину. Она ведь Ваша приемную дочь?
– Я ее нашла в Белоруссии, в 1945-м, когда возвращалась на родину с бывшей остовкой, Шурой Петровой.
– Врете вы все. Вот ваша анкета. Помечено: отец Дины Растопчиной – Стефан Мишо, француз. Мария Васильевна Растопчина. (тыкает ей в грудь) Вы! Вы были на оккупированной территории.
– Вы можете мне не верить. Помогите мне уехать домой, в Москву. Вот прошение!
Муся положила письмо от ДК Харовского района, в письме было ее имя: Муся Растопчина.
Анисимов заглянул в бумагу.
– Светлане моей кланяйтесь, она в Зоиной амбулатории ведет приемы теперь с понедельника по четверг. Именно она отправила запрос в Москву по поводу вас. Отправила еще в январе. Ответ пришел из московской больницы «Медсанчасть», в которой работали Зоя и ваша младшая сестра Гуля с отказом. Ваша сестра Зоя халатно отнеслась к своим обязанностям и из-за нее майор Жлудов руку потерял! Так что есть только места работы по лимиту трудовых ставок в столице. Для Вас в ДК Железнодорожника в Москве! Другого шанса уехать из Харовска у вас нет.
К вечеру Муся Растопчина была опять в своем ДК.
Приехав сюда в 1946-м, сестры Растопчины стали жить у немой Лены в доме, а Муся сразу устроилась на работу в местный Дом культуры. Письма от тети Лили из Москвы и Мити Андреева из Рыблага приходили редко, Лиля Шварц ждала возвращения Муси в Москву. Митя же сообщал каждый год, что подавал прошение об амнистии в Рыблаге. И своему жениху и тете Лиле Муся отвечала одинаково: «Надеемся вернуться».
Вот и сейчас Муся отправила письма сразу на два адреса: в Москву и в/ч 126345, в Рыблаг Мите, когда зашла на почту. Чуть позже Муся зашла в директорский кабинет местного ДК. Она подкрутила ручку и включила радиотарелку: «В Колонном зале делегация разных стран, все прощаются с великим кормчим». Муся села за стол, включила керосинку, поставила алюминиевый чайник, за окном забарабанил дождь со снегом.
Муся посмотрела за окно и увидела Лену, которая в телогрейке бежала к клубу вместе со Степой, кудрявым мальчиком лет восьми. Муся Растопчина обучала его в ДК нотной грамоте. Через десять минут они были в пустом зале, а Степа уселся за пианино, где его и нашла Муся.
– До. Ре. Ми. Фа. Соль. Ля. (Степе) Повтори.
– До. Ре…
Степа задумался, Муся вздохнула, встала.
– Подвинься, пожалуйста. Я сейчас тебе сыграю гамму!
Степа встал, Муся взмахнула руками, попыталась сыграть гамму, но не успела, дверь открылась и вошла Лена без платка.
– Лена! Сталин умер! Была сегодня на кладбище, потом в Харовске. Отдала бумаги, потом на почту. Надеюсь, я скоро поеду в Москву.
Лена кивнула, замычала, пытаясь объяснить что-то Мусе. Но Растопчина встала, закрыла крышку пианино, сказала, обращаясь к Степе:
– Степа!