Поход на полночь. Александр Невский. Борис Александрович Алмазов
против захватчиков. Изборск отбили, многих черниговцев взяли в плен и отдали Ярославу. Князь же, покидая Новгород, повез их в оковах, с собою, от греха, чтоб не сбежали, да чтобы отбить их сродникам стало невозможно, от псковских земель подальше – в Переяславль.
Уезжал в уверенности, что более набегов черниговцев и мятежей их сторонников в Новгороде не будет – псковичи да новгородцы переменились. Теперь Ярослава станут держаться. Потому и покидал Новгород с легким сердцем, не страшась за подросших своих сыновей.
Однако, когда услышал речь, что не худо бы с черниговцами породниться, побелел и желваками на скулах заиграл. С тем и разговор пресекся. Стали других невест обсуждать, в других союзах выгоды искать, на иные прибытки рассчитывая.
Монахи, конечно, толковали, что это по слепоте человеческой, по маловерию людскому, расчет ведется – как выгоднее женитьбу устроить, а устрояется-то всё по промыслу Божию. Как тут не высчитывай, а Господь управит, как угодно Ему.
Размышляя об этом много позднее, Александр с мнением монахов согласился. Истинно – и волос с головы не упадет без воли Божьей. И помнил всю жизнь слова старца, сказанные тогда: «Человек располагает, и мниться ему, что перед ним множество дорог – хочет по той пойдет, хочет по другой… А пред ним одна тропа, и свернуть он с нее не может! Ино Господь его ведет. Кого волею – тот радостен, а кого и неволею…»
Тогда же долго судили и рядили, да не о достоинствах и красоте невест, но о военных союзах, какие этим браком установить можно. Самым сильным врагом становилась Литва. Буйная, молодая, в недавнем и незабытом прошлом поголовно языческая, постоянно нападавшая на земли новгородские. Иной год по нескольку раз набеги диких литвинов отбивать приходилось. Потому и решено было брать невесту от князей полоцких, чтобы этот край земель Господина Великого Новгорода родством обезопасить.
Так, во всяком случае, помнил Александр. Счисляли невестино родство с князьями полоцкими – родом сильным, стоявшим в княжеской лествице престолонаследия особняком.
Александр помнил предсвадебную суету и торжественное оживление во всем города. Благо, голод утишился, и люд простой подкормился и успокоился. И уж ехала невеста, и ждали ее в городе. Были посланы и встречающие, и дружинники – не токмо защиты ради, но для почета. И Феодора уже на улицах горожане поздравляли и кричали славу. Но видно, Господь по-другому расположил.
За три дня до приезда невесты Федор схватился за правый бок, вскорости почернел и умер. Что стряслось – неведомо. Одно ясно, не умышлением людским злобным, не ядом или стрелою, но промыслом Божьим преставился княжич Федор Ярославич.
Крик смертный и плач встали над городом! Рыдали и домочадцы, и простой люд Новгородский. А каково же невесте, ехавший в чертог брачный, приехать к открытой могиле?!
Александр тогда как одеревенел от горя, и теперь даже плохо помнил происходившее. Помнил смутно, что невесту звали, вроде бы, Харитина, что приняв брачные дары от почерневшего