Тропа до звезд. Александр Лепехин
только четыре. Либо не сезон, предположил Саймон, либо прочих насельников переместили в другие блоки – от греха и пущей секретности ради.
Посередине зала возвышался массивный «Голиаф», увешанный оружием, как новогодняя елка игрушками. Впрочем, по большей части это оказались нелетальные средства – парализаторы, сетеметы, широкополосные шокеры, водяные пушки. Сенсорные башенки медленно вращались, а верхняя часть корпуса периодически покачивалась из стороны в сторону – видимо, оператор проводил визуальный осмотр. Вдоль камер прохаживалась еще пара охранников – в легких «доспехах» и с куда более скромным арсеналом. Керн развел руками.
– Вот, поставил лучших парней: Ланц, Райзе. Задействовали тяжелую технику – это у нас Макс Хагнер, он после десанта перевелся, знает толк. Готов ручаться, как за себя.
«Парни» тем временем пересеклись возле одного из занятых помещений и на пару секунд задержались. Подойдя ближе, Саймон понял причину: на полу камеры ритмично поднималась и опускалась знакомая рыжеволосая фигурка. Охранники негромко считали вслух.
– Сорок семь, сорок восемь, сорок девять… А молодец девчонка, за полтинник перевалило, – хмыкнул один из них. Второй покосился на посетителей, толкнул напарника локтем, и они вернулись к обходу. Девушка тоже заметила гостей, перестала отжиматься и медленно встала.
«Да, неплохо я так приложил», – подумалось молодому лоцману с долей раскаяния. Регенерацию для задержанных проводили, видимо, по принципу «жив, и ладно», и потому с левой стороны на виске пленницы сквозь волосы наблюдался масштабный кровоподтек, переходящий в лиловый фингал сбоку и под глазом. Тем не менее выглядела барышня бодро – похоже, нервные ткани успели восстановиться.
– Привет! – прозвучало довольно низко, хрипловато, но чуть ли не радостно. – Молодец, что пришел. Есть разговор.
Саймон замялся, затем рассердился на самого себя и выдал:
– Ага, и тебе. Слушай, я должен извиниться…
– Да не, ерунда, все путем! – энтузиазм в голосе не утихал. – Честно подрались, честно одолел. Надо было мне помнить про ту хреновину. Между прочим, на рукопашке всегда предупреждали: не жди от противника fair play[20]. Он в полном праве воспользоваться хоть песком в глаза, хоть пряжкой от ремня в челюсть. Так что ты молодец.
Одобрение вышло неожиданным, но приятным. Сбоку попытался было сунуться Оосава, но девушка подняла руки.
– Я же сказала: говорить буду только с ним. Отойдите.
– Вы забываетесь, – напомнил ооновец.
Рыжая посмотрела на него снизу вверх, но уверенно и с прищуром.
– Я все помню. Но если вы хотите этого разговора – не влезайте.
Замглавы Четвертого комитета обернулся на Фишера-старшего и Мягкова. Соломон благодушно улыбнулся и отошел в сторону, Кирилл вообще пожал плечами и отвернулся. Пришлось ретироваться и прочим: Анжело отвел Керна ко входу в зал и начал о чем-то расспрашивать. Охранники протопали мимо и пошли
Честная игра (