Дежавю. Дарья Дияр
На парах Тарасовой если и смеялись, то исключительно сквозь слезы.
Потянув дверь на себя, шагнула через порог ровно в тот момент, когда задали вопрос не просто касавшийся непосредственно меня, но и озвученный до боли знакомым голосом.
– Кто у вас староста?
Так и замерев в дверях, я никак не могла заставить себя сделать еще шаг. Или хотя бы поверить своим глазам.
Я однозначно ошибалась – этот день оказался гораздо хуже, чем могло показаться еще минуту назад, потому что передо мной был он.
Мое наваждение. Мой самый страшный кошмар. Тот, кто не просто разбил мне сердце, но и от души протоптался по его осколкам.
Тимур, мать его, Астахов стоял со скрещенными на широкой груди руками возле преподавательского стола, едва ли не усевшись на него. Стоял и смотрел на меня так, словно видел впервые в жизни, пока сама я, по ощущениям, падала куда-то в пропасть.
Глава 2. Дальше только хуже
– Вы что-то хотели? – спросил недоуменно Астахов, а я молчала, не в силах выдавить ни слова.
Неужели он и правда не узнал меня? Такое вообще возможно?
– А вот и наша староста! – весело воскликнули слева. – Уже хотели искать тебя. С факелами, собаками, все как положено.
Идиотский юмор Фетисова помог мне осознать, где я нахожусь, и взять себя в руки. Облизнув резко пересохшие губы, поудобнее перехватила папку и закрыла за собой дверь.
– Простите за опоздание. Задержали в деканате, – сказала я, сама поразившись твердости своего голоса. – Забирала бумаги для нашего куратора.
– Давайте, – сказал он и вытянул в мою сторону руку.
Я крепко прижала папку к груди, как самое бесценное сокровище, нахмурилась и неуверенно качнула головой.
– Они для Тарасовой.
– С этого дня у вас новый куратор, – сказал Астахов, кивком указывая на доску за своей спиной. – Давайте сюда папку.
Мне резко поплохело, когда я прочитала слова, выведенные знакомым почерком: «Тимур Андреевич Астахов. Предмет: Институциональная экономика. Куратор: группа № 305».
Твою мать. Это не может быть правдой. Пожалуйста, только не он.
Понимание, что аудитория погрузилась в гнетущую тишину, пришло только когда на негнущихся ногах я направилась к преподавательскому столу. И с каждым звонким стуком шпилек по паркету все отчетливее ощущалась нарастающая паника.
Оказавшись на достаточном расстоянии, я передала злосчастную папку, проклиная все на свете и из последних сил сдерживая порыв выбежать из аудитории.
– Ваша фамилия?
Стиснув зубы, я проглотила все грубости, уже готовые сорваться с моего языка. В то время, как одна лишь мысль, что Астахов даже не помнит меня, ощутимо царапала сердце.
– Власова.
Он лениво пробежался глазами по списку, потом взял со стола ручку и сделал пометку напротив моей фамилии.
Мне оставалось только надеяться, что «С» – это староста, а не сука.
– Что ж, студентка Власова, присаживайтесь, –