«Великий инквизитор» и трагедия исихазма в России (история и тайны «имяславских» споров). Алексей Михайлович Величко
повторению «Иисусовой молитвы». В заключении синодального Послания наши архиереи солидаризировались с Посланием патриарха Германа V о том, что «имяславие» есть ересь, и потребовали от всех исихастов «смиренно покориться голосу Матери-Церкви»9.
Напрасно русские монахи Афона по получении Послания спешно готовили ответ на него, надеясь, что к их богословским доводам прислушаются; Синод и не собирался читать их возражения. Более того, буквально на следующий день после утверждения Синодом Послания архиепископ Никон (Рождественский) и С.В. Троицкий получили предписание немедленно отправиться на Афон для «усмирения монашеского бунта». Попутно им поручалось обратиться за помощью к патриарху Герману V, дабы тот предал своему суду «главнейших виновников настоящей смуты», в первую очередь, о. Антония (Булатовича). 19 мая 1913 г. Определение Синода утвердил Государь, наложив резолюцию: «Преосвященному Никону моим именем запретить эту распрю». Согласимся, довольно странная резолюция («моим именем»!) в деле, в котором оспаривается Имя Божие.
30 мая того же года русская делегация прибыла в Константинополь, где Рождественский обсудил ситуацию с Германом V. С тревогой они сошлись во мнении, что из 1700 русских монахов Св. Пантелеимонова монастыря почти 1600 являются «имяславцами», и лишь около ста иноков – «имяборцами», сохранившими верность «Православию».
В первых числах июня архиепископ с делегацией уже был на Афоне, оставшись проживать на корабле, а не в монастыре, и через несколько дней начал действовать. По его распоряжению и настоятельной рекомендации Храповицкого, данной ему еще при отъезде, 118 солдат и 5 офицеров высадились на берег Афона и потребовали от монахов выдать им «зачинщиков». Когда последовал отказ в смиренной форме: «Арестуйте нас всех!», солдаты и матросы погрузили 418 монахов на корабли, причем в ход шли штыки, приклады, пожарные брандспойты, из которых они обливали иноков тугими струями ледяной горной воды. В результате четверых монахов убили, более сорока получили колото-резаные раны и серьезные ушибы. Следующей партией было вывезено еще несколько сотен человек, всего 621 монах принудительно покинул Афон на корабле «Херсон»10.
Спустя пару месяцев главные борцы с «ересью» были награждены золотыми крестами и грамотами патриарха Германа V. Зато русских монахов, прибывших на родину в трюмах корабля, ждала куда более горшая участь. Их разбили на две группы – «зачинщиков» и «заблудших», и в зависимости от презюмированной опасности для Русской церкви предали различным наказаниям. Хотя «заблудших», как угрожал им еще на Афоне Рождественский, после расстрижения принудительно не женили, но все равно лишили монашеского сана и отослали в родные места под надзор полиции. Аргументом для расстрижения послужило то «объяснение», что-де афониты были пострижены не в России, а на Афоне, и потому у нас монахами считаться не могут.
И хотя Герман V горячо выступил против такой меры, на этот раз его позицию