Сатир и нимфа, или Похождения Трифона Ивановича и Акулины Степановны. Николай Лейкин
с тобой, Акулинушка? Какое место у тебя болит?
Но Акулина ткнула его кулаком в лицо. Он схватился за нос и тоже отошел. Анисья качала головой и говорила:
– Хозяина-то своего по носу? Ай-ай-ай… Нешто это можно? Хозяин тебя поит и кормит, холит и нежит, обувает и одевает…
Но при этих словах Акулина начала как бы лаять по-собачьи.
– Оставь ее, Анисья, не попрекай… Видишь, что она не в себе… Акулина Степановна, матка, да ты бы дала себя Анисье расстегнуть, так все бы тебе полегче было, – обратился еще раз Трифон Иванович к Акулине, но уже держась от нее поодаль. – Шутка ли целый день в такой сбруе проходить!
– Нет, нет, нет… – стонала Акулина.
– Напейся хоть малинки сушеной. Вот сейчас тебе Анисья заварит. Авось тогда хоть паром все пройдет.
– Нет, нет, нет…
Трифон Иванович и Анисья отошли к сторонке и стали перешептываться.
– Как у ней это началось-то? – спрашивала Анисья хозяина.
– И ума не приложу. Пришел я – она насупившись; я ей рассказываю, что Пантелею одежду купил, – насупившись; я ей клюквенной пастилы – не внимает и не дотронулась даже до нее, а уж на что пастилу любит. Потом заговорила о браслетке, что я ей подарить обещал, схватилась за грудь и застонала.
– Испорчена. Вот помяни мое слово, испорчена. Злые люди испортили, – решила Анисья.
– Не послать ли, Анисьюшка, за доктором? – спрашивал Трифон Иванович, дрожа всем телом.
– За доктором! Да нешто доктора что понимают? Тут простую бабу-знахарку надо, которая от сглазу лечит.
– А где ее взять-то?
– Надо на Лиговке по извозчичьим дворам поспрошать, там знают. Вот я в матках у извозчиков жила, так там хозяйку лечили. Ходила бабка-знахарка и выпользовала.
– Сбегай, Анисьюшка, поищи.
Акулина услыхала эти слова и опять застонала:
– Не надо, не надо. Мне браслетку надо. Только браслетка меня и выпользует.
– Завтра я тебе, милая, браслетку принесу, завтра, – подскочил к ней Трифон Иванович. – Ну где же теперь браслетку взять! Ведь уж все лавки заперты.
– Врете вы все. Надуете… Сегодня надули и завтра надуете… – бормотала Акулина. – Вам поверить, так трех дней не проживешь.
– Не надую, Акулинушка, успокойся только. Смотри, ведь ты весь дом переполошила. Ну что тут хорошего?
– Так вам и надо, ништо вам…
Видя, что Акулина уже начинает разговаривать, Трифон Иванович отослал в кухню Анисью. Он конфузился Анисьи.
– Как что – я тебя опять позову, а теперь ступай, – сказал он ей и снова обратился к Акулине: – Ну успокойся, пташечка моя голосистая, мы завтра вместе с тобой браслетку пойдем покупать. Какая тебе понравится, такую ты себе и выберешь.
– Не верю я вам, ничего не верю. Вы теперь для меня самый невероятный человек, – отвечала Акулина и снова слабо застонала.
Трифон Иванович попробовал подсесть рядом с ней на диван, но удар ногой в спину заставил его соскочить.
– Ах ты, господи! – всплеснул он руками. – И можно же так с человеком поступать, что ничего