Дело Саввы Морозова. АНОНИМУС
потасовке Савву Тимофеевича опрокинули на землю…
– Как младенца отшвырнули, еще и через голову перекувырнулся, – Морозов смущенно улыбался, глядя на Загорского. – А я-то, признаюсь, думал, что я крепкий человек, когда учился в Англии, боксингом там занимался.
– Английский бокс, или, как вы его зовете, боксинг, малоэффективен против казака с нагайкой, – заметил статский советник. – Ничего удивительного, что вас перевернули вверх ногами, слава богу, что не затоптали.
Барахтаясь на земле, Морозов поднял голову вверх и увидел на крыше ближнего к нему дома человека с пистолетом в руках. Человек был одет как рабочий – в бумазейные штаны и поддевку, на голове коричневый картуз – и целился из пистолета прямо в Морозова.
Морозов, не помня себя, быстро перекатился по земле, пуля ударила в то место, где он только что лежал. Гарцевавший неподалеку полицейский заметил стрелка, выстрелил в его сторону, и тот мгновенно исчез, спрятавшись за коньком крыши. Больше Морозов его не видел.
– Вы разглядели этого человека?
Мануфактур-советник покачал головой – не до того ему было, чтобы под дулом пистолета разглядывать стрелка. Правда, заметил окладистую черную бороду, наверняка фальшивую.
– Почему фальшивую? – удивился Загорский.
Ну, это дело известное: если при взгляде на преступника первым делом в глаза бросается борода, значит, она фальшивая. В криминальных романах, во всяком случае, так пишут.
Нестор Васильевич на это заметил, что он что-то не видел ни одного криминалиста, который писал бы романы. Пишут их обычно люди, от уголовного сыска далекие, следовательно, доверять их мнению на этот счет не стоит. Впрочем, это детали. Важнее установить, что предшествовало этому покушению?
Морозов пожал плечами. Что предшествовало? Жизнь предшествовала. Кровавое воскресенье, уход из театра, да еще тысяча разных вещей, всего не перечислить. Как сейчас понять, что имеет отношение к делу, а что нет? Вот, например, Максим Горький утверждал, что Савве Тимофеевичу надо опасаться черносотенцев: они якобы разозлены, что мануфактур-советник подкармливал большевиков. Хотя что за дело черносотенцам до большевиков? Нет, конечно, среди революционеров много инородцев, но дело, которым они занимаются, то есть бунт, вполне русское.
– А зачем вы начали мне рассказывать про Андрееву? – перебил его статский советник.
Морозов почему-то смутился. Да как-то к слову пришлось. Господин Загорский стал расспрашивать все по порядку, он все по порядку и рассказал.
Нестор Васильевич покачал головой. Нет, не так. Он спросил Морозова о вещах, возможно имеющих касательство к покушению. Но, насколько он понял, после ухода Андреевой к Горькому Морозов с ней не общался, не видел ее ни по личным делам, ни по делам их партии. Или все-таки видел?
Савва Тимофеевич густо побагровел и нахмурился. Несколько секунд он молчал, глядя куда-то в стол, потом поднял на Загорского прищуренные глаза. Его высокородие не обмануть,