Волков. Гимназия №6. Валерий Пылаев
спокойствия – а потом еще и врезала по чешуйчатой лапе авоськой. Неведомая тварь снова взревела и попыталась дотянуться до обидчицы. Но не смогла – и принялась крушить ни в чем не повинный трамвай. Острые когти оставляли на полу и скамейках глубокие борозды и вырывали крепления. С железом они справлялись хуже – и все-таки справлялись: кузов жалобно стонал, но понемногу поддавался.
Тварь навалилась на вагон сверху, примяла и планомерно вскрывала его, как консервную банку: видимо, ей не терпелось поскорее добраться до мясной начинки. Силищи у чуда-юда было предостаточно, а вот интеллект, на наше счастье, хромал – большинство пассажиров уже успели убраться из трамвая и теперь разбегались в разные стороны. Тварь наверняка могла в два прыжка догнать любого – но вместо этого упрямо продолжала ломиться через стену внутрь – туда, где остались только я, вредная бабка и девушка в шляпке и легком темно-синем плащике.
Которую, похоже, самое время было спасать: старушенция с завидной прытью ползла к двери – подальше от страшных когтей, я, видимо, показался твари слишком тощим и костлявым, а вот девчонка влипла. Она забилась в проем между двумя сиденьями и верещала так, что закладывало уши. Неудивительно, что именно на нее и нацелилась пасть с длинным раздвоенным языком.
Тварь ревела, щелкала зубами и понемногу протискивала в вагон гигантское тело – сначала лапу, потом голову с шеей – и, наконец, покрытое шерстью и чешуей второе плечо. Железо еще кое-как удерживало ее – но счет шел буквально на секунды.
Никакого оружия у меня, можно сказать, не было. Перочинный нож в кармане едва ли сможет проткнуть толстенную маслянистую чешую, а кожаный портфель не годится даже для драки с гимназистами, куда уж там колошматить им зверюгу в полторы-две тонны весом. Разве что…
Поручень!
Я обеими руками вцепился в металлическую трубку под потолком вагона – и дернул. Раз, другой, третий… Сил в худосочном теле Володи Волкова было не так уж много, но я не сдавался, и через несколько мгновений упрямство сделало свое дело. Крепления не выдержали, брызнули во все стороны винтами и деревянными щепками, и в моих руках оказался увесистый кусок поручня. Метра в полтора длиной, да еще и удачно обломанный на конце наискосок, с торчащей кромкой.
Не копье, конечно – но сойдет.
Я метнулся через вагон к девчонке, скользнул подошвами по накренившемуся полу, пинком отбил в сторону когтистую лапу – и с размаху вогнал острую железку в прямо в горящий желтым пламенем глаз. На меня тут же брызнула чуть теплая черная жижа. Поручень с чавканьем погрузился в плоть чуть ли не на треть длины, но до мозга, похоже, не достал… если он вообще имелся в покрытой чешуей черепушке. Тварь заверещала, дернулась, вырвав оружие из моих рук, и принялась мотать башкой во все стороны.
Удар ослепил чудище на всю левую сторону морды, и теперь ему приходилось щелкать зубами чуть ли не наугад. Зато силищи в чешуйчатом громадном теле было столько, что вагон снова заходил ходуном, грозясь вот-вот развалиться на