Ветер перемен. Владимир Сухинин
и проститутки, я произнес проникновенную речь. Из которой если вырезать некоторые слова о долге пред королем, можно было понять, что я повешу любого, кто не выполнит мой приказ. И тут же озадачил плотников установить пять виселиц.
Капитанам дружин я приказал построить дружины на поле за лагерем и дал срок час. Если кто не успеет исполнить приказ, будет без суда и следствия казнен как предатель и посажен на кол на глазах у всех. Рабочие стали разбирать шатры и вкапывать колы в землю.
Я только поражался, как мессир хотел воевать такой неуправляемой армией? И начинал понимать, что тот и не предполагал, что можно как-то воевать по-другому. Разгульно, не спеша, с бабами и пьянками. Так воевали их деды и отцы. И еще я понял, что несмотря на все приготовления, Вангор был обречен на поражение и оккупацию империей. Да. Року удалось разложить королевство, и где-то я жалел, что не стал подданным империи. Скорее всего, после моих действий в укреплении дисциплины войск, мессиру Кронвальду не поздоровится. Но тут уже ничего не поделаешь. У нас говорили – взялся за гуж, не смотри на лица. Кого надо повесь, кого надо поощри. Вот я этим и занимался. Хотя червячок сомнений разрастался внутри меня все больше и больше. А кормили его сомнения в правильности моих действий. Наконец, я решил перестать его кормить и сказал сам себе: раз я сомневаюсь, значит, делаю правильно, вразрез планам Рока. На этом и успокоился.
Перед собравшимися я снова выступил и рассказал, какие тяжелые наступили времена. Любое отклонение от моих приказов будет равняться предательству. В военное время предателей казнят. Сообщил, что лорды на совещании обсуждают план мероприятий по отражению атак, а отрядам лордов нужно выдвигаться под командованием капитанов и занимать полевые лагеря армейского корпуса. И ждать дальнейших приказов. Разделил их на три отряда и приказал следовать своим ходом, не дожидаясь лордов. Что капитаны восприняли вполне спокойно. Лорд он и есть лорд. Он в битве на коне с копьем, а дружина под капитанами.
С лордами у меня получился отдельный разговор.
Когда они смогли видеть и слышать, то увидели себя у эшафотов, а лагерь пустой. Их небрежно подняли на ноги, и хмель моментально выветрился из них, когда по моему приказу вернувшийся командир ополчения стал дрожащим голосом зачитывать приказ. Там были описаны преступления, которые совершили лорды и их воины, и выносился приговор военно-полевого суда – повесить.
Я сидел на коне и смотрел на побледневшие лица лордов. Я знал, что скоро начнутся крики. Не имеете права. И точно, сразу несколько самых сообразительных закричали:
– Мы дворяне! Не имеете права!..
Их поддержали остальные лорды, и начался галдеж. Я подождал, когда они накричатся, и поднял руку. Крики умолкли.
– Господа, – начал я негромко, заставляя их напрячь слух и прислушаться. – У нас война, а вы пьете, не слушаете приказов командира, что назначен приказом короля. Вот вы, барон, – указал я на крепыша без бороды с широкими скулами и узкими, как у калмыка, глазами, – что сделаете своему капитану,