Семейные тайны: Практика системных расстановок. Семейное воспитание и развитие личности ребенка: Книга для родителей и педагогов. Надежда Маркова
и дальше говорить загадками, а ведь через год ему в школу! Засмеют ведь, затравят ребенка…
В глазах любящей бабушки полыхало отчаяние, а напряженное выражение лица говорило об ее безуспешном поиске утонувшей в океане подсознания информации.
– Рита, вспомните расстановку, где всплыла злость и ненависть к мужчинам у Яны. Негатива было так много… А это может говорить о том, что чувства эти принадлежат не одной Яне, но и другим женщинам вашего рода. У кого были основания испытывать гнев на мужчин? Какая причина, какие белые пятна существуют в истории вашего рода? Где вы раньше жили, кто еще из родственников жив и может помочь вам вспомнить забытую информацию? Может, сохранились старые фотографии или документы? Эти знания живут в вас, не дают покоя и держат в плену молчания вашего внука. Рита, в любом случае, вспомните или не вспомните, звоните. Я подумаю, каким образом еще можно помочь Сене.
Мы попрощались. Рита задумчиво кивнула и растерянно оглянулась в поисках шустрого мальчика.
Прошло не более трех дней, как Рита пришла на группу по расстановкам и попросила меня о личной встрече.
– Позавчера мы вызвали батюшку, – глубоко вздохнув, начала женщина свой рассказ, – чтобы он освятил квартиру, которую купил Иосиф для Яны и сына. Кстати, я считаю это результатом расстановки, потому что через несколько дней после нее он позвонил дочери и сказал, что намерен обеспечить их собственным жильем. Когда священник обходил с кадилом все закоулки апартаментов, во мне начало подниматься чувство страха, раздражение. Меня осенило, что я всегда испытываю похожие чувства, когда бываю в церкви. Особенно запах свечей и ладана действуют на меня удушающе. Когда священник размахивал кадилом возле меня, волна ненависти поднялась в моей душе. Помня ваши наставления, я без конца задавала себе вопрос: «Почему?» И вдруг в моей памяти всплыли слова нашей деревенской соседки Клавки, пьяно икающей после застолья у нас в гостях, уже в Одессе:
– Не было бы счастья, да несчастье помогло. Вот растет у тебя девка, кровиночка, а я так и помру нераскупоренная. Хоть бы меня какой поп поимел… Мне было лет семь, я ничего не поняла из этого разговора, но поймала на себе испуганный взгляд мамы. А когда за гостьей захлопнулась дверь, мамка посадила меня перед собой и сказала:
– Ты должна знать, деточка. Все равно, не я, так кто-то другой тебе правду расскажет, да душу изранит. Риточка, детка, я – не твоя мама, я – твоя бабушка. Твоя мама Татьяна умерла, а ты чудом выжила и стала называть меня мамой. Я и не стала тебя отговаривать. А отец твой действительно батюшка в нашей деревенской церкви. Только священники тоже разные бывают.
При этих словах мама, которая оказалась моей бабушкой Ариной, с ненавистью сдернула со стола скатерть, и все, что было на столе, со звоном и грохотом упало на пол. Она отправила меня за веником, а сама упала головой на стол и разрыдалась с такой болью, что у меня кровь стыла в жилах.
Мама, то есть бабушка, умерла, когда мне было одиннадцать лет. Меня на воспитание, а вернее, для работ по хозяйству как батрачку