Хозяйка Спасского озера. Заволжские сказки. Ирина Дружаева
ещё о женихах думать. Да и как я без Алёнушки? Ради неё и живу».
Пока Никодим от отцовской ревности маялся, парень с девушкой встречи искали. А стоя вместе у колодца, и ведро с ведром столкнётся. Пошла Алёнка к реке за ветками цветущей черёмухи. У берега увидела Захара. Сидит парень в лодке, голову опустив. Никак не решается дальше идти, к дому Никодима. Голову поднял, глазами с Алёнкой встретился. Вздрогнули оба, свою половинку увидев. Наглядеться друг на друга не могут.
Сердце не обманешь. От судьбы не убежишь.
Примечает Никодим: повеселела дочка. Без работы не бывает, а песни напевает. Призадумался отец:
«Уж если за кого и отдать Алёнку, так за Захара. Лиха парень хлебнул немало, а не сломался. Сила в нём есть, и от работы не бегает. А добро – дело наживное».
Человек полагает, а Бог располагает.
Пока Никодим свою думу думал, судьба ему новый удар преподнесла. Ранним утром уплыл Медведь в деревню, повёз товар скупщикам. Алёнка проснулась, из дому вышла, по утренней росе босыми ногами ступает. Беды не чует. Плыл по Санохте по большой весенней воде струг купца-татарина. На беду, услышали люди в лодке крик петуха. К берегу пристали – жилья не видать, а тропа от реки вьётся. Пошёл по ней купец и застал Алёнку на лужайке. Кружится у дома босая девица в вышитой сорочке, смеётся. Блестят на солнце волосы распущенные. От Алёнкиной красы застыл купец в восхищении. Краше девицы не видывал. Взыграло ретивое – не удержался. Подбежал к Алёнке, схватил на руки и – бегом к реке. Кричит девушка, вырывается. Да некому её услышать. И отец, и суженый – далеко. Спрятали Алёнку люди купецкие в пологе на струге. Уплыла лодка в дальние края с драгоценной добычей – красавицей-девицей. Осталась на лужайке шапка татарская, её девушка с головы похитителя скинула.
Вернулся Никодим, ищет дочку, зовёт. Никто не отзывается. Тут ему на глаза шапка чужая попадает. Как увидел он её, так за сердце схватился, беду почуял. До глубокой ночи искал он Алёнку, кликал по лесу, и у реки, и вдоль ручья. А в ответ – тишина. Вошёл Никодим в тёмную избу да и рухнул у окна на расстеленную медвежью шкуру. Не умер, в медведя превратился.
Был Никодим Медведь. Стал просто Медведь.
Утром очнулся – на руки смотрит, а видит лапы. Заревел по-медвежьи, сидит посреди избы, качается. Захар в это утро договорился с Алёнкой у реки встретиться. Ждёт-пождёт – милая не идёт. Заволновался парень:
«Что это я, как заяц от волка, от Никодима бегаю. Хватит прятаться. Пойду, поклонюсь, попрошу руки Алёнкиной у отца. Семи смертям не бывать, а одной не миновать!»
Как решил, так и сделал.
Подошёл к избе – никто не встречает. В избу вошёл, а на полу медведь сидит, башкой огромной качает, стонет. Захара от удивления оторопь взяла:
«Откуда в избе зверь? И где Алёнка?»
Ружьё у Захара всегда за спиной. Вскинул его, прицелился. А медведь сидит, ревёт, лапами за голову держится. Видит и Захара, и ружьё. А с места не двигается. Захар охотник знатный, звериные повадки ему хорошо известны:
«Что за чудеса! Не по-медвежьи себя ведёт этот зверь.