Сказания о Русской земле. Книга 4. Александр Нечволодов
и казна королевская взиманием податей торговых. Кроме этого, как увеличатся могущество, силы королевства чрез присоединение такой обширной страны! Как легко будет тогда управляться с Москвою, как легко будет сдерживать неприятеля, если у короля будет столько крепостей! Но главная причина, заставляющая нас принять Ливонию, состоит в том, что если мы ее отвергнем, то эта славная своими гаванями, городами, крепостями, судоходными реками и плодородием страна перейдет к опасному соседу. Или надобно вести войну против Москвы с постоянством, всеми силами, или заключить честный и выгодный мир; но условия мира не могут назваться ни честными, ни выгодными, если мы уступим ей Ливонию. Но если мы должны непременно изгнать москвитян из Ливонии, то с какой стати нам не брать Ливонии себе, с какой стати отвергать награду за победу? Вместе с москвитянами должны быть изгнаны и шведы, которых могущество также опасно для нас; но прежде надобно покончить с Москвою».
Конечно, Иоанну, у которого в руках была на морском побережье только одна Нарва, тогда как поляки владели и прусскими гаванями, Ливония была еще более необходима. Желая решить с Сигизмундом-Августом полюбовно вопрос о ней, Иоанн и возымел намерение вступить в 1560 году в брак с его сестрой Екатериной, но, как было уже помянуто, брак этот не состоялся, и Сигизмунд-Август поспешил выдать ее замуж за брата короля Эрика Шведского – Иоганна, герцога Финляндского. Вскоре затем начались военные действия между русскими и польско-литовскими войсками, во время которых, однако, шли и пересылки о мире. В течение 1561 и 1562 годов не было решительных столкновений; но в самом конце 1562 года государь собрал значительную рать, около 80 000 человек, с большим нарядом, то есть с осадными пушками, и совершенно неожиданно подошел к Полоцку, который был вслед за тем взят нами 15 февраля 1563 года; сидевший в нем польский воевода Довойна и латинский епископ были отосланы в Москву; наемные же королевские воины из иноземцев были щедро одарены Иоанном и отпущены домой; с горожанами он тоже обошелся очень милостиво; однако всех жидов приказал перетопить в Двине.
Радость Грозного по случаю взятия старинной русской вотчины Полоцка была чрезвычайна. Он писал об этом митрополиту: «Исполнилось пророчество Русского угодника, чудотворца Петра митрополита, о граде Москве, что взыдут руки его на плещи врагов его…». Затем он уведомил о своей победе и Девлет-Гирея Крымского, послав ему в дар несколько взятых в плен литовских дворян и богато убранных коней. Царское возвращение из-под Полоцка было обставлено такою же торжественностью, как и возвращение из-под Казани. Воеводами во вновь завоеванном городе были оставлены князья Петр Шуйский и два Серебряных-Оболенских; им приказано было укрепить его, а также выстроить вокруг несколько небольших крепостей на главнейших путях, творить правый и безволокитный суд жителям и строго следить, чтобы не завелась и измена.