Кудис. Элеонора Бостан
Одна версия. По другой, уже поврежденный и некорректно работающий мозг стал продуцировать кошмары, которые и разбудили мальчика за мгновение до полного отказа.
Так сказал бы Юра.
А я бы сказал: иди к черту.
Рывком забросив рюкзак за спину, я нахмурился и побрел домой.
Глава 6
В почтовом ящике скопилось столько макулатуры, как будто меня не было неделю, а не сутки – еще одна прелесть больших городов. И никакие домофоны или консьержи не останавливают тех, кто набивает ящики всеми этими навязчивыми рекламными буклетами и брошюрами. А ведь среди них есть еще счета и скидочные купоны, поэтому, обреченно вздохнув, я вытащил всю кипу и побрел к лифту. Усталость вдруг навалилась на меня, как валун, сорвавшийся с горы, я уже не хотел ничего, кроме горячего душа и, хотя бы, 5 часов сна – больше я себе не разрешил, понимая, что ночью не усну, а утром мне опять на работу. Лифт ехал целую вечность с 16-го этажа, а в то утро я был уже не в состоянии ползти пешком на свой 7й. В зеркале кабины на меня уставился осунувшийся мужик с мешками под глазами, белый свет, льющийся с потолка, сделал их особенно резкими и темными, а нос – огромным, как и уши. Гоблин, заключил я, такой рожей только детей пугать… А может, хватит уже про детей, одёрнул я сам себя и вышел из кабины.
Лестничная клетка была пуста, 4 запертые двери, но я всё равно с опаской покосился на соседнюю от моей, там проживала пенсионерка, еще одна достойная представительница племени халявщиков, считающая, что если я врач, значит, я уже не человек, а робот, обязанный круглые сутки консультировать ее по любому пустяку, забыв про личную жизнь и естественные потребности организма. Знаете этот прикол: бабушки у подъезда называли Лену/Катю/Люду проституткой и наркоманкой, но она не возражала – лишь бы не узнали, что она врач. До боли жизненный прикол.
Я начал доставать ключи, сонливость, видимо, сделала свое дело, координация моя явно сдала, ключи я уронил. Они загромыхали на весь подъезд, как будто обрушилась крыша мира, а не связка ключей, поморщившись, я наклонился и тут услышал гораздо более ужасный звук – соседняя дверь открывалась.
– Семен? – выкрашенная в ядовито-рыжий цвет голова соседки выглянула и начала поворачиваться в разные стороны. Почему так быстро, вертелся в моей голове вопрос, она что, караулила под дверью, что ли?! – Семен, это ты шумел?
Подавив сильный приступ раздражения, я сделал глубокий вдох и только потом подцепил ключи и разогнулся, в глазах немного потемнело, нехорошо.
– Да, Марья Геннадиевна, – сухо ответил я, всем своим видом демонстрируя, что не настроен вести беседы. Надежда, она ведь умирает последней, помните? – Уронил ключи, засыпаю на ходу после дежурства.
– Ой, а у меня пищеварение опять сорвалось, наверное, – напрасно я надеялся, как говорится, от пиявки просьбами не избавишься, как, впрочем, и от любого паразита. А эта женщина была паразитом в человеческом обличие, я таких много повидал в силу профессии. – Слабость какая-то, всё лень, вот сижу