Сделка. Энни Вилкс
она призналась ему в своем обмане, и это воспоминание как всегда удержало его от того, чтобы нанести Дариде весьма неприятный визит.
Она, несмотря на возраст сына, внимательно следила, не навещает ли он Приют. Легко отпускала свое выстраданное дитятко на фронт, доверяла ему управление землями, на людях слушалась его мнения – но в этом не уступала. Эта мечущаяся женщина никогда бы не позволила сыну повидаться с отцом без ее разрешения и неусыпного контроля каждой поднятой в разговоре темы. Скорее всего, Келлтор пришел по ее наущению.
–Как твоя мать? – усмехнулся Келлфер. – Неужели тоже прибыла в Приют?
Келлтор вздохнул.
–Нет. Только я. Она вообще не знает. Можно я войду?
–Конечно, – усмехнулся Келлфер, не скрывая удивления.
Юноша переступил через порог и обвел глазами покои, недавно ставшие Келлферу домом. Отец внимательно следил за сыном: тот рассматривал высокие стены, покрытые рунами, во все глаза, разве что рот не разинул. Хотелось бы сказать, что парень просто не привык к магической роскоши, но стоило признаться, что и сам Келлфер был поражен, увидев эти восхитительные залы.
–Вот так, значит, живут директора Приюта Тайного знания, – присвистнул Келлтор, подходя к массивному камину и беря с полки золотую статуэтку Тасской богини плодородия. – Тут, наверно, все очень дорогое. Мне мама сказала, ты теперь директор. Она говорит, ты так хочешь власти, что готов прислуживать кому угодно, даже таким, как Син. А что тут все такое серое? Или даже директорам нельзя делать стены цветными?
Статуэтка звякнула о камень.
–Келлтор, – устало проговорил Келлфер, садясь за стол из пепельного ясеня. – Ты взрослый парень, тебе уже тридцать девять. Думай своей головой. Приют существует не меньше тысячелетия. Думаешь, руководить им постыдно?
–А ты действительно теперь тут главный? Ты наравне с директором Сином или подчиняешься ему? Мама говорит…
–Келлтор, пожалуйста, прекрати начинать подобным образом каждую фразу. Это жалко.
Юноша хмыкнул и отвернулся. Замечание отца явно задело его.
–Я не мыслю, как моя мать, – оскорбленно сказал он. – Мне видится правильным говорить о ней, когда я с тобой, чтобы ты ее вспомнил.
–Я помню Дариду, – примирительно сказал Келлфер. «И хотел бы забыть – да как получится, если она постоянно шлет письма, в которых ее до сих пор качает от проклятий до просьб навестить Желтые земли», – не добавил он, пощадив чувства сына. Келлтор сощурил глаза. – Ты достаточно хороший сын, ты меня устыдил. И мы можем поговорить о чем-то другом, не поминая ее через слово.
Келлтор некоторое время молчал, делая вид, что заинтересован корешками стоящих на полке книг. Келлфер не торопил его, вернувшись к чаепитию. Наконец, Келлтор заговорил:
–Почему Син решил, что ты достаточно силен, чтобы управлять самым могущественным орденом в мире? – недоверчиво протянул он. – Мама говорила, ты посредственный шепчущий.
Келлфер не стал