Крик филина. Валерий Шарапов
шагов, и скоро погоня отстала.
– Мы эту суку, которая нашего Фитиля на тот свет отправила, в Инжавино подстережем, – пообещал разъяренный Симыч. – Некуда ему больше податься. Там мы с ним и поквитаемся. Зуб даю! Плешивый, – уже более спокойно, но по-прежнему сурово окликнул он свою «шестерку», – отправь Малого посыльным, чтобы предупредил про нашего гостя.
Глава II
Окраина Инжавино выглядела для районного городка довольно убого. Улицы густо заросли травой-муравой. А все оттого, что это были не широкие ухоженные проспекты, которые Журавлеву приходилось видеть в Европе, а самые обыкновенные улочки и переулки, до того узкие и кривые, что чужому человеку недолго было среди них и заблудиться.
Свойственная российской глубинке разруха и нищета, особенно наблюдавшиеся в послевоенное время, для глаз деревенского жителя были привычны, а вот наличие высокой просторной голубятни, которую Илья разглядел, как только выбрался из леса, его приятно удивило. До войны он и сам был любитель возиться с голубями, держал на чердаке три пары сизарей. А тут были не какие-нибудь одомашненные сизари, а красивые зобастые дутыши, которые на недосягаемой высоте кружили крошечной стайкой, словно выпущенная из охотничьего ружья мелкая дробь. Они время от времени забавно кувыркались, устремлялись вниз, трепеща крыльями, и вновь взмывали в безоблачное голубое небо, наполненное солнечным светом.
Илья, проведший в пути четыре часа без отдыха, успевший за короткое время отмахать не менее тридцати километров, остановился отдохнуть, а заодно полюбоваться виртуозным полетом голубей. Тяжело дыша, лейтенант оперся руками на ограду, не сводя восхищенных глаз с белобрысого мальчишки с лицом конопатым, как перепелиное яйцо, в заношенном облезлом картузе с рваным козырьком. Счастливый обладатель прекрасных птиц стоял на крыше голубятни, по-хозяйски широко расставив босые ноги, и, сунув в рот грязные пальцы, лихо свистел, не давая голубям приземлиться на высокие поперечные жердочки, возвышавшиеся над их жилищем. Верховой теплый ветер колыхал на мальчишке синюю рубаху в крупную клетку и широкие, когда-то коричневые, а теперь вылинявшие до ржавого цвета, обтрепанные снизу штаны.
Недолго передохнув, Илья последний раз оглянулся, быстро скользнув глазами по лесной кромке, по блестевшим на солнце отполированным годами колесными парами рельсам, которых он всю дорогу придерживался, чтобы не сбиться с пути в незнакомой местности, поправил на плече вещмешок и торопливо зашагал вдоль улицы, заросшей выгоревшей рыжей травой.
Не успел он скрыться в ближайшем переулке, как мальчишка, до этой минуты, казалось бы, занятый голубями, проворно спустился по лестнице на землю. Внизу он деловито подтянул сползавшие штаны, поспешно вытер рукой зеленую соплю под носом, ловко пролез в щель между штакетником из палисадника наружу и на всех парах понесся напрямик по соседским огородам, приминая босыми ногами зеленую картофельную ботву. Вскоре он уже нетерпеливо барабанил в дребезжащее единственное