Когда остановится сердце. Анна Данилова
дочь, мужа, но я знаю, что я им не нужна. Что дочь, если я ей позвоню, нагрубит мне, непременно упрекнет злым таким язычком, что вот, мол, приехала, мамочка, вспомнила про дочку… А если бы съемки не закончились, то не позвонила бы… Она уже взрослая, она вообще рано как-то повзрослела, или просто я проследила ее… А муж? Он долго меня ждал, думал, вероятно, что я все-таки вспомню о нем и как-то приторможу течение жизни, что откажусь от каких-то ролей и побуду с ним или возьму его с собой. Словом, он не дождался меня и женился на другой женщине. Совсем молоденькой и очень богатой. Они… они живут втроем: Гриша, его жена и Оля. И меня в их жизнь не пускают. Ксения, его жена, она неглупая девушка и сразу поняла, что Гриша – идеальный муж. Я не сумела оценить это в браке и поняла только тогда, когда он ушел от меня. Ушел, прихватив Олю. Оно и понятно, она же все эти годы была с ним. Она обожает отца и ненавидит меня…
Инна Борисовна слушала Людмилу, не перебивая. И только когда образовалась долгая пауза, позволила себе задать вопрос:
– Вы ведь хотели бы вернуть своего мужа и дочь?
– Да, очень. Но я не знаю такого способа, чтобы их вернуть. У них все есть – мама, папа, дочка. Полный комплект. К тому же они ни в чем не нуждаются. И, знаете, они любят друг друга, им хорошо втроем. А я – четвертая лишняя. К тому же я просто уверена, что Григорий пусть и неосознанно, но настраивал Олю против меня. Сначала это были, может, и безобидные какие-то характеристики в мой адрес: вот, мол, мама, такая занятая и нас совсем забыла… А потом, думаю, когда на горизонте появилась его Ксения, в ход пошли более тяжкие обвинения. И мой образ заметно потускнел, понимаете? И все мои успехи приобрели налет, пусть вас не удивляет, даже какой-то пошлости. О легкомыслии и говорить не приходится. А ведь я всегда любила Гришу и сейчас люблю.
– И все равно, пока вы здесь, я постараюсь отговорить вас от этой поездки. Поверьте мне, просто вы находитесь сейчас в шоковом состоянии. Потом, когда вы будете уже далеко от дома, вы пожалеете об этом. Мне жаль, что я не психолог и не могу найти нужных слов, чтобы остановить вас.
– Хорошо, я вам скажу… Все эти последние годы я проживала судьбы своих героинь. Все они были смелые и решительные женщины и одновременно женственные и слабые. Словом, героини в прямом смысле этого слова. Но я на самом деле… не такая. Я не знаю, какая я. Те испытания, которые придумывали для моих героинь сценаристы, я бы никогда в жизни не преодолела. Или же я просто не знаю себя. Моя жизнь складывалась таким образом, что и испытаний-то особенно никаких не было. У меня была замечательная мама (отца я вообще не помню, он умер, когда мне было три месяца), которая любила и баловала меня и которая не препятствовала мне в выборе профессии. Конечно, ее смерть потрясла меня. Но я была слишком молода, чтобы уходить в себя. Я была психологически очень здорова, настолько здорова, что нашла в себе силы уйти с головой в учебу, я растворилась в своей новой, самостоятельной жизни… Потом появился Гриша, который боготворил