Твои тьма и свет. Проклятье Авелора. Алекс Рауз
на заросшую травой улочку, она всё поняла. Встающее солнце не встречали бодрые крики петухов, не лаяли собаки на незваных утренних гостей. Земля вокруг десятка покосившихся домов заросла, будто её уже несколько лет не касалась рука человека.
Они ступали по мёртвой деревне в полной тишине, и это было жутко. Но Рид внимательно вглядывался в раскрытые ставни, а потом и вовсе свернул в сторону одного из домов. Спешился, привязал лошадь к единственному торчащему вверх столбу упавшей ограды и посмотрел на Эрин.
– Ночлег.
Она в немом удивлении задрала бровь. Оказалось, что проклятый лес и лапник были ещё цветочками. От этого пустынного места, ещё сохранившего следы былой жизни, по спине крались неприятные мурашки. И даже жёлтые лучи, жизнерадостно разливавшиеся по просевшим деревянным стенам, лишь добавляли жути странной идее её спутника.
– Ты знаешь это место?
– Да, деревня пустует уже два-три года, иногда я здесь ночую. Когда ты начнёшь мне доверять без лишних вопросов? – Его голос звучал непривычно устало.
А начнёт ли? Эрин сама не знала.
– Когда твои предложения перестанут быть такими дикими. Почему деревня пуста?
– Нищета. Голод. Потом болезнь. Добро пожаловать в настоящий Авелор, графиня. – Под конец он опять скатился в едкий тон, но Эрин уже научилась его игнорировать. Рид развернулся на каблуках и, не дожидаясь её, прошёл внутрь.
А Эрин долго собиралась с силами. Она не верила в байки о призраках и неупокоенных душах, но всё равно боялась заходить внутрь, не зная, что она там застанет. Спешилась и долго, тщательно привязывала лошадь.
Когда она наконец-то решилась, то застала Рида уже за финальными приготовлениями – в печке бодро пылало пламя, а он сам шёл мимо последнего окна, легко проводя по нему рукой. Ставни оставались распахнутыми, но проём заволакивала непроглядная чернота. Казалось, что даже краски внутри дома померкли, а пламя выцвело. Эрин удивлённо моргнула, и видение развеялось.
Внутри была всего одна комната, и, кроме самой печки, вещей не осталось. Но пыли не было – или Рид уже успел её убрать. Выглядело всё не так жутко – если не думать о том, где они.
Рид выложил на печку связку вяленого мяса и развернулся к выходу.
– Займусь лошадьми. Поешь.
Эрин, так и стоявшая посреди комнаты, болезненно поморщилась. Мысль о еде до сих пор вызывала отвращение. Тем более здесь…
– Не стоит пренебрегать едой, графиня, – он будто прочитал её мысли.
– Эрин, – тихо сказала она. Рид замер на пороге.
– Что?
– Меня зовут Эрин, – тихо, но настойчиво повторила она.
– Это лишнее, – после долгого молчания произнёс Рид и вышел на улицу. Проход за его спиной тут же заволокла та же тьма, что и окна.
В наступившем полумраке она ещё раз глянула на мясо, сглотнула ком в горле и забралась на печь. Расстелила вначале свой плащ, потом, недолго думая, накидку наёмника, легла и отвернулась к стене. Гробовая тишина не успела достаточно испугать