Золото под ногами. Алексей Заревин
и присела в реверансе. Дочери Джона Саттера едва минуло семнадцать, и, пожалуй, во всей Калифорнии не сыскалось бы еще одной столь непривлекательной девицы. Широкая в кости, прямая и плоская, она была напрочь лишена какого–либо изящества. Первое, что обращало на себя внимание при первом знакомстве с Анной Элизой, были ее широко расставленные глаза. Они как будто тянули половинки ее лица в разные стороны и делали его еще шире, чем задумала природа.
Она была одета в зеленое платье оттенка хаки с огромным кринолином из китового уса, увенчанного бантом в кружевных рюшах. В ее ушах висели огромные золотые серьги, украшенные изумрудами, а пальцы были унизаны кольцами и перстнями самых причудливых форм.
Дамы заняли места за столом.
– Так, – значительно произнесла Анна Саттер, – ну, значит… Да! Где Пол Бредли?
– Он ушел от нас, дорогая. Я говорил тебе об этом утром перед тем, как уехать на пастбище, – скорбно сообщил Саттер.
– Придется мне взять на себя его обязанности, – проворчала жена.
Она встала и откинула крышку фарфоровой кастрюльки, из которой немедленно повалил пар, распространявший умопомрачительный запах бобового супа с копченой грудинкой. Миссис Саттер взяла в руки серебряный половник.
– Передавайте тарелки, джентльмены, не бегать же мне вокруг стола, обслуживая вас! – сказала она и внезапно глупо хихикнула.
Зазвенела посуда, гости передавали и принимали тарелки, а Джон Саттер ходил вокруг стола и разливал напитки в бокалы.
– Да, джентльмены, с уходом Бредли у меня осталось четыре самых верных и преданных человека. Остальные разбежались по лесам и горам. Даже Кел! Мой верный маленький Кел оставил меня в столь тяжелое время!
– Что за Кел? – с удивлением спросил Кроули, – я не знал такого…
– Маленький мерзавец! – каркнула миссис Саттер, которая разлив суп по тарелкам, снова села на стул и стала похожа на черную нахохлившуюся ворону.
– Кел – это индейский мальчик, – пояснил Джон, – его родители погибли, и я приютил сироту. Он был очень расторопен и смышлен! Но вот уже… э… неделю как сбежал.
– Неделю? Да уж месяц прошел, если не полтора! – пылко возразила миссис Саттер.
– Действительно? – удивился тот, – Я совершенно потерял счет времени… Да… Четверо. Между тем, я плачу им по десять долларов в день! А повару все пятьдесят…
– Ты платишь повару пятьдесят долларов в день? – подал голос Джон Саттер Младший, – Полторы тысячи в месяц?!
– Да! – злобно рявкнул Саттер–отец, – Надеюсь, этот восхитительный суп не станет тебе поперек горла, когда ты узнал, чего он мне стоит.
– Зато остался без пастухов, – продолжал наседать Джонни, – и теперь любой проходимец может резать твоих быков. Я уж не говорю о том, что некому выгонять скотину на выпас, но при этом ты платишь повару пятьдесят баксов за бобовый суп с грудинкой?!
– Не могу же я платить по двадцать долларов в день пастухам! – взорвался Джон Саттер, – Это безумие, нелепость, дешевый фарс!
– Не