Божья коровка. Книга 2. Анатолий Дроздов
откуда люди, ведь Коровка – сирота? Кто, зачем привел сюда толпу? Коган? Очень может быть. Настроение у Пинчука, без того не радужное, покатилось вниз. Что задумал хитрый сионист?
Мурин тоже удивился, но переживать не стал. Больше зрителей – больше свидетелей позора адвоката.
– Надо бы места скорей занять, – предложил инспектору. – Вон народу сколько набежало! Могут не достаться.
Капитан с ним согласился. Офицеры просочились в зал, где и сели недалеко от входа. Если нужно будет выйти незаметно, то отсюда – в самый раз. Вслед за ними в зал потекла другая публика. Скоро все сидячие места закончились, только те, кому их не хватило, не ушли, встав в проходе или возле стен. Капитана это снова удивило. Странно. Суд затянется на день – вряд ли меньше, и зрители готовы столько простоять? Кто для них Коровка?
А тем временем заседание двигалось к началу. Заняли свои места прокурор и адвокат, секретарь суда разложила на столе бумаги, приготовившись вести протокол. Через боковую дверь конвой доставил подсудимого. Подведя Коровку к предназначенной ему скамье,[23] милиционер снял с него наручники, жестом приказав ее занять. Подсудимый подчинился, перед этим бросив взгляд в зал и помахав публике рукой. Этот жест собравшиеся встретили одобрительным гулом. Подсудимый был одет в рубашку с длинным рукавом, брюки, туфли. Все отглажено, начищено – не похоже, что провел недели в камере СИЗО. Адвокат, конечно, постарался: заявил ходатайство суду, ну а тот не отказал, разрешив вещевую передачу.
– Встать, суд идет! – объявила секретарь.
Зрители поднялись. В зал вошли судья и заседатели. Подойдя к своим местам, заседатели устроились на стульях, председатель предложил присесть и публике. Дальше началась обычная рутина: объявление рассматриваемого дела, представление суда. Секретарь доложила о явке в суд защитника и прокурора, подсудимого, свидетелей и потерпевших.
– Свидетелей прошу из зала удалиться, – объявил судья. – Ожидайте в коридоре вызова на заседание.
Подождав, пока те выйдут, он продолжил:
– Подсудимый, встаньте! Ваше имя, отчество, фамилия?..
Покончив с протокольными вопросами, Савчук стал зачитывать обвинительное заключение.[24] Бубнил, привычно, боковым зрением, отслеживая реакцию зала, подсудимого, защитника. Лица у пришедших в заседание морщились, но вели они себя прилично – не было ни возгласов, ни реплик. Может быть, тому способствовал вызванный судьей наряд милиции. Два сержанта встали возле входа и посматривали в зал сурово. Подсудимый тоже молча слушал, на лице защитника эмоций не читалось. Ну, так это Коган…
– Приступаем к допросу подсудимого, – объявил Савчук, покончив с чтением. – Подсудимый, встаньте. Что вы можете сказать по поводу обвинения, обстоятельств дела?
– Да вранье там все – до последней запятой, – ответил подсудимый. – Я не трогал этих обормотов – отдыхал и слушал музыку. Кстати, был одет и трезвый. Я не пью
В то время подсудимых еще не засовывали в стальные клетки, они сидели на скамье под надзором конвоя.
Во времена СССР обвинительное заключение оглашал судья, а не прокурор.