Четвертое крыло. Ребекка Яррос
стал вдруг скользким. Ты упадешь, сестренка. И умрешь. Может, все же послушаешь меня? Или хочешь присоединиться к другим мертвым кандидатам на завтрашней утренней перекличке?
В стоящей передо мной всаднице не было и следа моей старшей сестры. Эта незнакомая женщина выглядела проницательной, хитрой, почти жестокой. Эта женщина за все три года учебы заработала единственный шрам – от раны, нанесенной ее собственным драконом во время Молотьбы.
– Потому что это все, что от тебя останется. Еще одно надгробие. Еще одно имя, выжженное на камне. Брось книги.
– Эту дал мне папа, – пробормотала я, прижимая книгу к груди.
Может быть, она была детской и несерьезной, просто сборник историй, предостерегающих от соблазнов магии и демонизирующих драконов, – но это все, что у меня оставалось.
Мира вздохнула:
– Это та старая книга сказочек о вредителях-чернокнижниках и их крылатых драконах с двумя лапами? Разве ты не читала ее уже тысячу раз?
– Наверное, больше тысячи, – призналась я. – И кстати, они вэйнители, а не вредители.
– Папа и его аллегории, – задумчиво ответила Мира. – Просто не пытайся использовать силу, не получив связку с драконом, и тогда красноглазые чудовища не будут прятаться у тебя под кроватью. Прятаться в надежде, что когда-нибудь ты проколешься, и тогда они украдут тебя и увезут на своих двулапых драконах, чтобы сделать частью темной армии.
Она достала из рюкзака последнюю книгу – из тех, что я с такой любовью туда складывала, – и протянула мне.
– Оставь книги. Папа тебя не спасет. Он пытался. Я пыталась. Решай, Вайолет. Ты собираешься сдохнуть писцом? Или выжить всадником?
– Какая же ты заноза в заднице!
Я опустила глаза, посмотрела на книги… и выбрала.
Басни я отправила в угол, но другую книгу так и не выпустила из рук, дерзко глядя в лицо сестры.
– Заноза в заднице, которая собирается сохранить тебе жизнь. А эта тебе зачем? – Мира продолжала спорить со мной.
– Чтобы убивать людей. – Я протянула ей томик.
И тут она улыбнулась:
– Хорошо. Ее можешь оставить. А теперь переоденься, пока я разбираюсь с остальным барахлом.
Где-то вдалеке раздался звон колокола. У нас оставалось ровно сорок пять минут.
Я быстро одевалась, чувствуя, что все эти вещи принадлежат кому-то другому. Хотя их явно подгоняли по размеру для меня. Вместо туники я натянула облегающую черную рубашку с длинными рукавами, а свободные брюки заменила на кожаные, плотно обхватившие бедра. Потом Мира помогла мне затянуть поверх рубашки корсет, скроенный в форме жилетки.
– Чтобы ничего не натирало, – пробормотала она.
– Похоже на снаряжение, которое всадники надевают на битву, – должна признать, одежда была крутая, пусть даже я чувствовала себя в ней самозванкой.
В голове билась мысль: «Боги, это действительно происходит со мной».
– Именно. Потому что это то, что ты сейчас делаешь. Идешь в бой.
Теперь