Осторожно! Ведьма Мухоморкина выходит на охоту. Ксения Алексеевна Лестова
боясь мести? Да и мстить ему мне почти не за что. Никто не просил устраивать на меня самую настоящую охоту. Тогда бы и не бегал месяцами, вместе с остальными горемычными. Удумали, за Мухоморкиной охоту устроить. Еще немного и в самом деле ведьмой стану.
Комната оказалась маленькой. Небольшой стол, стул и сундук, приткнутый в углу. Сразу стало ясно, где мне следует искать новые одежды. Так же здесь имелась узкая дверь, за которой мне и предлагалось приводить себя в порядок. Что ж, хотя бы чисто.
Выяснять, откуда здесь вообще взялись вещи и чистые ли они, не стала. Начну выеживаться и меня в самом деле запрут за решеткой. Свобода была мне слишком дорога, чтобы я действовала столь неблагоразумно.
Натянув на себя сероватого цвета рубаху, с обережной красной вышивкой на рукавах и вороте, надела поверх темно-зеленый сарафан. Волосы заплела в косу, обвязала красной лентой. На ногах же оставила свои любимые сапожки, в которых было так удобно убегать.
Ожидаемо, в коридоре меня сторожили. В смысле, следили, чтобы не сбежала. Было бы куда, молодцы, я бы уже давно сбежала. Не стала бы вам помогать. Себе дороже. Но сейчас я была не в том положении. И мы все прекрасно об этом знали.
Зверополк тоже был здесь. Скользнул по мне пытливым взглядом, будто искал, к чему бы придраться. Судя по недовольному лицу, придираться особо было не к чему.
– Пошли, – будто делая мне огромное одолжение, проговорил витязь.
Ну, я и пошла. Кто ж виноват, что не в ту сторону. Меня схватили за шкирку, натягивая ворот рубахи, и потащили в обратную сторону, снова на встречу с Мирославом Олеговичем.
– А нельзя повежливее? – возмутилась. Вместо твердого и уверенного возмущения, получился жалкий хрип. Говорить в таком положении было не очень удобно.
Меня тащили, словно нашкодившего щенка. На нас в этот момент смотрели все, кому не лень. Еще бы… Идет по коридору богатырь и тащит за собой девицу. Причем, тащит – это еще мягко сказано.
– Зверополк, может это… – попытался было возразить один из моих конвоиров, но его перебили:
– С такими по-другому «разговаривать» не собираюсь.
Кто бы сомневался, что самый острый зуб, который так долго точили, именно у тебя. Кулон верни, богатырь, и разговор у нас с тобой будет коротким. Ежели нет, то пеняй на себя.
Мирослав Олегович все так же сидел за столом. Задумчиво перебирал какие-то бумаги. Когда мы вошли, он не торопился отрывать от них своего взгляда. Поэтому пришлось подождать.
– Ну, это уже другое дело, – наконец, смотря на меня, проговорил богатырь. – Теперь вполне обычная.
Это он сейчас намекнул на то, что внешне я так себе? Не то, чтобы меня это сильно расстроило. Просто можно было сказать и помягче. Женщины, они, между прочим, ушами любят.
– Вещи мои потом вернете, – проворчала, отводя взгляд. Лучше уж книги на полках изучать, чем на этих… смотреть.
– А как же. Вернем. И свободу тебе вернем. Куда без этого.
– Что с ней делать? – спросил у главного Зверополк. – Не таскаться же с ней по городу.
– А