Левантевски, шприц!. Радомира Берсень
они нужны, эти несчастные вояки? Вечно им забывают медицинское снабжение пополнить. Ладно. Готова?
– Как сказать, – пробормотала Лиза, – лучше скажи что делаешь ты, а что я.
– Я – колдую, ты – вытаскиваешь, обеззараживаешь там все, а я уже регенерирую. – В телеграфном стиле объяснил фельдшер.
Лиза вдруг обнаружила у себя в руках фуфырек с тем самым красным дымом.
– Начинаем?
– Ладно, – кивнула она, – ну, как говорится, с богом!
– С каким именно? – С подозрением спросил Левантевски, моргнул и вдруг непонятно добавил, – хотя чего это я – все ж понятно.
И он принялся творить магию: сначала комната ослепительно вспыхнула, так что стало видно каждую пылинку. Пыль, грязь и обиталища разнообразных членистоногих вспыхнули беззвучными искрами и исчезли. Все вокруг заискрилось первозданной чистотой. Затем рана больного принялась медленно расходиться. Лиза склонилась и чуткими пальцами ощупала ее, стараясь поддеть кусок копья, не травмировав ткани еще больше.
– Есть! – Наконечник глухо брякнул о стол. Левантевски напряженно выпучил глаза и зашептал какой-то другой заговор, Лиза едва успела выпустить в открытую рану облачко красноватого пара. Еще через пару минут на столе оказался кусок стрелы. Две головы, склонившись над идеально гладкой спиной, критически изучали результаты своих трудов.
– Отлично! – Одобрил фельдшер. – А ты молодец. Зря переживала – вон красота какая.
Лиза осторожно погладила грубую кожу кончиками пальцев.
– Ё-мое! Вот бы мне на родину такие средства – да мы б тогда …
Она не стала договаривать. Выпрямилась, резко потерла руки, заставив перчатки истаять в воздухе, затем забеспокоилась:
– Слушай, а чего он лежит и не шевелится? Мы его не убили случаем?
Левантевски осторожно потянул парня за плечо и издал короткий смешок:
– Нет, порядок. Просто мы вылечили его бессонницу.
Словно в подтверждение этих слов, тот свирепо всхрапнул и крепко прижал к себе подушку, будто родную, тщательно охраняемую границу.
Глава 21.
Равномерные шаги глухо пересекали комнату. Раз за разом, снова и снова, Фелиссандр трудолюбиво доходил до стены, разворачивался и шел обратно. Наконец утомившись, он сел на стул у окна, оперся о подоконник и бездумно уставился на хмурое небо. Где же Рифант? Он обещал прийти! Он обещал вытащить меня отсюда! И разве он не в курсе, что меня вот-вот отправят в обитель всех тех фениксов, которые отказываются от своей жизни и присягают Вечному Пламени? Он должен знать, он точно должен знать об этом!
Фелиссандр вздохнул. Не может быть, чтобы его любимый братец и вечный сотоварищ по проказам мог так подло поступить: сначала отправить сюда, затем трусливо, за спиной, уволить его, а потом и вовсе сделать вид, что нет в этом мире никакого Фелиссандра. Ну не вяжется с ним это никак, хоть убейся! Он даже в детстве отличался повышенной нервозностью ко всяким несправедливостям. А уж предательство и вовсе считал чем-то сродни богоубийству.