Село Степанчиково и его обитатели. Федор Достоевский

Село Степанчиково и его обитатели - Федор Достоевский


Скачать книгу
дядькой, а теперь почетного камердинера дядюшки. Старик был в очках и держал в руке тетрадку, которую читал с необыкновенным вниманием. Мы виделись с ним два года назад в Петербурге, куда он приезжал вместе с дядей, а потому он тотчас же теперь узнал меня. С радостными слезами бросился он целовать мои руки, причем очки слетели с его носа на пол. Такая привязанность старика меня очень тронула. Но, взволнованный недавним разговором с господином Бахчеевым, я прежде всего обратил внимание на подозрительную тетрадку, бывшую в руках у Гаврилы.

      – Что это, Гаврила, неужели и тебя начали учить по-французски? – спросил я старика.

      – Учат, батюшка, на старости лет, как скворца, – печально отвечал Гаврила.

      – Сам Фома учит?

      – Он, батюшка. Умнеющий, должно быть, человек.

      – Нечего сказать, умник! По разговорам учит?

      – По китрадке, батюшка.

      – Это что в руках у тебя? А! французские слова русскими буквами – ухитрился! Такому болвану, дураку набитому, в руки даетесь – не стыдно ли, Гаврила? – вскричал я, в один миг забыв все великодушные мои предположения о Фоме Фомиче, за которые мне еще так недавно досталось от господина Бахчеева.

      – Где же, батюшка, – отвечал старик, – где же он дурак, коли уж господами нашими так заправляет?

      – Гм! Может быть, ты и прав, Гаврила, – пробормотал я, приостановленный этим замечанием. – Веди же меня к дядюшке!

      – Сокол ты мой! да я не могу на глаза показаться, не смею. Я уж и его стал бояться. Вот здесь и сижу, горе мычу, да за клумбы сигаю, когда он приходить изволит.

      – Да чего же ты боишься?

      – Давеча уроку не знал; Фома Фомич на коленки ставил, а я и не стал. Стар я стал, батюшка, Сергей Александрыч, чтоб надо мной такие шутки шутить! Барин осерчать изволил, зачем Фому Фомича не послушался. «Он, говорит, старый ты хрыч, о твоем же образовании заботится, произношению тебя хочет учить». Вот и хожу, твержу вокабул. Обещал Фома Фомич к вечеру опять экзаментик сделать.

      Мне показалось, что тут было что-то неясное. С этим французским языком была какая-нибудь история, подумал я, которую старик не может мне объяснить.

      – Один вопрос, Гаврила: каков он собой? видный, высокого роста?

      – Фома-то Фомич? Нет, батюшка, плюгавенький такой человечек.

      – Гм! Подожди, Гаврила; все это еще, может быть, уладится; даже непременно, обещаю тебе, уладится! Но… где же дядюшка?

      – А за конюшнями мужичков принимает. С Капитоновки старики с поклоном пришли. Прослышали, что их Фоме Фомичу записывают. Отмолиться хотят.

      – Да зачем же за конюшнями?

      – Опасается, батюшка…

      Действительно, я нашел дядю за конюшнями. Там, на площадке, он стоял перед группой крестьян, которые кланялись и о чем-то усердно просили. Дядя что-то с жаром им толковал. Я подошел и окликнул его. Он обернулся, и мы бросились друг другу в объятия.

      Он чрезвычайно мне обрадовался; радость его доходила до восторга. Он обнимал меня, сжимал


Скачать книгу