Неокантианство Восьмой том. Сборник эссе, статей, текстов книг. Валерий Алексеевич Антонов
что мы никогда не можем прийти к представлению о внешнем мире из мира наших ощущений иначе, как путем умозаключения от изменяющихся ощущений к внешним объектам как причинам этого изменения, даже если после того, как представление о внешних объектах уже сформировано, мы больше не задумываемся над тем, как мы пришли к этому представлению, тем более что умозаключение кажется настолько самоочевидным, что мы даже не осознаем его как новый результат. Поэтому мы должны признать закон причинности, посредством которого мы выводим причину из следствия, как закон нашего мышления, предшествующий всякому опыту».
Гельмгольц также комментирует вышеупомянутое мнение английских философов, «что эмпирическое доказательство закона достаточной причины крайне неблагоприятно. Ибо число случаев, в которых, как мы полагаем, мы можем полностью доказать причинную связь природных процессов, сравнительно невелико по сравнению с числом случаев, в которых мы вообще не в состоянии этого сделать.»
«Наконец, – говорится далее в цитируемом отрывке, – закон причинности также по существу носит характер чисто логического закона в том смысле, что выводы, вытекающие из него, касаются не действительного опыта, а его представления, и что поэтому он никогда не может быть опровергнут никаким возможным опытом. Ведь если мы где-нибудь потерпим неудачу в применении закона причинности, то из этого не следует, что он ложен, а только то, что мы еще не вполне знаем комплекс причин, связанных с данным явлением».
Внешним объектам, которые интеллект в силу закона причинности выставляет в качестве причин ощущений, он сначала наивно приписывает качества самих ощущений. Объект, вызывающий ощущение света или яркости, он называет «ярким», объект, вызывающий определенное вкусовое ощущение, например, «сладким». Когда в коже возникает определенный комплекс ощущений, мы говорим о наличии твердого предмета и т. д. Поскольку при определенных обстоятельствах ощущения возникают в различных сенсорных областях одновременно или в определенной закономерности, мы приписываем их природу одному и тому же объекту как его различные свойства. Например, человек, обладающий определенным комплексом ощущений света, вкуса и чувства, скажет: у меня в руке красное, сладкое, холодное яблоко.
Не нужно долго ломать голову, чтобы признать, что такие предикаты, как сладость, твердость, краснота и т.д., не могут быть предикатами действительных существ, а принадлежат лишь воображаемым образам внутри воспринимающего субъекта. Если это не кажется вам очевидным, вспомните, что одно и то же яблоко, которое сейчас на вкус преимущественно сладкое, в другой раз покажется вам более кислым, если непосредственно перед этим вы съели сахар. Тело, которое иначе называется красным, может показаться бледно-желтоватым, когда глаз устал от более яркого пурпурно-красного цвета. Одно и то же тело часто кажется теплым на ощупь одной рукой и холодным – другой. Приводить