Двадцать лет спустя. Александр Дюма
умеют улыбаться только парижские сорванцы. – Ладно! Подождем!
Ждать пришлось недолго. Пять минут спустя Базен тронулся рысцой, подбодряя лошадь ударами зонтика.
Базен всегда имел привычку брать с собой зонтик вместо хлыста.
Едва он повернул за угол Еврейской улицы, мальчик, как гончая, пустился по следу.
Д’Артаньян снова занял прежнее место за столом в полной уверенности, что не пройдет и десяти минут, как он узнает все, что нужно.
И действительно, мальчишка вернулся даже раньше этого срока.
– Ну? – спросил д’Артаньян.
– Готово, – сказал мальчуган, – я все знаю.
– Куда же он поехал?
– А про полпистоля вы не забыли?
– Конечно, нет. Говори скорей.
– Я хочу видеть монету. Покажите-ка, она не фальшивая?
– Вот.
– Хозяин, – сказал мальчишка, – барин просит разменять деньги.
Хозяин сидел за конторкой. Он дал мелочь и принял полпистоля.
Мальчишка сунул монеты в карман.
– Ну а теперь говори, куда он поехал? – спросил д’Артаньян, весело наблюдавший его проделку.
– В Нуази.
– Откуда ты знаешь?
– Не велика хитрость. Я узнал лошадь мясника, которую Базен иногда у него нанимает. Вот я и подумал: не даст же мясник свою лошадь так себе, не спросив, куда на ней поедут, – хотя господин Базен вряд ли способен загнать лошадь.
– А он ответил тебе, что господин Базен…
– Поехал в Нуази. Да, кажется, это у него вошло в привычку. Он ездит туда раза два-три в неделю.
– А ты знаешь Нуази?
– Еще бы. Там моя кормилица живет.
– Нет ли в Нуази монастыря?
– Еще какой! Иезуитский!
– Ладно, – сказал д’Артаньян. – Теперь все ясно.
– Стало быть, вы довольны?
– Да. Как тебя зовут?
– Фрике.
Д’Артаньян записал имя мальчика и адрес кабачка.
– А что, господин офицер, – спросил тот, – может быть, мне удастся еще полпистоля заработать?
– Возможно, – сказал д’Артаньян.
И так как он узнал все, что ему было нужно, он заплатил за глинтвейн, которого совсем не пил, и поспешил обратно на Тиктонскую улицу.
Глава IX
О том, как Д’Артаньян, выехав на дальние поиски за Арамисом, вдруг обнаружил его сидящим на лошади позади Планше
Придя домой, д’Артаньян увидел, что у камина сидит какой-то человек: это был Планше, но Планше столь преобразившийся благодаря обноскам, оставленным сбежавшим мужем, что д’Артаньян насилу узнал его. Мадлен представила его д’Артаньяну на глазах у всех слуг. Планше обратился к офицеру с какой-то пышной фламандской фразой, тот ответил ему несколько слов на несуществующем языке, и договор был заключен. Брат Мадлен поступил в услужение к д’Артаньяну.
У д’Артаньяна уже был готов план. Он не хотел приехать в Нуази днем, боясь быть узнанным. Таким образом, у него оставалось еще свободное время: Нуази был расположен всего в трех-четырех